Читаем Мальчики в пещере полностью

Стэнтон одной рукой держал ходовой конец, а другой – мальчика. Минуты текли, и дайвер все больше нервничал. Он был так близок к финишной черте, что слышал умиротворяющее гудение насосов, работавших в «Третьем зале».

Титан был привязан, так что Стэнтон отпустил его и стал шарить руками по известняковой стене. И наконец нашел лаз. Облегченно выдохнув, он подобрал мальчика и поплыл. Шум насосов становился все громче, и тут Рика внезапно ослепил свет как будто от авиационного прожектора. Он продолжал плыть, натыкаясь на стены, по направлению к источнику, которым оказался один из китайских спасателей. Тот прыгнул в сифон, чтобы осветить дорогу, но вместо этого лишил брюзгу британца зрения, за что был отчитан, преимущественно языком жестов и энергичных мотаний головой, чтобы не посмел делать подобного с другими дайверами.

Трудно винить китайского спасателя, ведь оставались два мальчика. Продвижение аквалангистов шло гладко, как часы, каждый следующий участник операции появлялся через полчаса после предыдущего. «Третий зал» был набит продуктами и командирами высоких рангов. Контр-адмирал Апакон и партия риса, лапши и мяса, наряду с менее привычными для местной кухни жареных по-кентуккски цыплят и блюдами из «Макдоналдса», появились там, преодолев в течение часа полосу препятствий, включавшую ходьбу, передвижение ползком и заплывы через сифоны. Адмирал промок, а еда остыла, зато настроение было ликующее. Перемешиваясь с дурным запахом вчерашней мочи, по пещере витал явно различимый дух будущей славы.

Стэнтон плюхнулся рядом с Волантеном, с жадностью набросился на холодную лапшу и курятину из KFC и почувствовал себя счастливым. Все три дайвера добрались за рекордное время. Эк уже находился за пределами пещеры. В первый день тем, кто нес носилки и управлял веревочными системами, понадобился час, чтобы переправить детей через валуны, сифоны и каналы, наполненные водой по грудь взрослого мужчины, между «Третьим залом» и выходом. На третий день тренера промчали за тридцать семь минут.

Однако нельзя сказать, что дайверы оставили позади тревоги. Оба отчаянно хотели избежать пребывания в пещере в момент, когда разразятся дожди. ДАМБА ТХАНЕТА ПОКА ДЕРЖАЛАСЬ, НО ПРИ КОЛИЧЕСТВЕ ОСАДКОВ, КАК СЕГОДНЯ УТРОМ, МОЖНО БЫЛО С УВЕРЕННОСТЬЮ СКАЗАТЬ, ЧТО ЗАТОПЛЕНИЕ – ВОПРОС НЕСКОЛЬКИХ ЧАСОВ. Они поговорили около тридцати минут, и ровно по расписанию веревка задергалась. Сержант отряда специального назначения Джеймс Брисбин крикнул: «Рыбка на крючке!», предупреждая, что Крис Джуэл с предпоследним мальчиком, Понгом, в 140 метрах от них или около того. Британцы не обратили особого внимания и продолжили разговор. Но тут веревка замерла.

С другого конца ходовика для Криса Джуэла заплыв был спокойным и гладким, пока неожиданно не перестал таковым быть. Он забрал четвертого спасаемого и потихоньку попыхтел по направлению к «Восьмому залу». Как всегда, в дороге ребенок получил несколько дополнительных уколов кетамина. Оставалось около 140 метров до «Третьего зала», когда Джуэл уткнулся в ту же труднопреодолимую вертикальную западню, которая затормозила Волантена и Стэнтона. Пытаясь решить пазл, он сам не понял, как оказался в беде. Перекладывая Понга из руки в руку, дайвер упустил ходовик. Видимость на данном участке нулевая: фонарь, казалось, лишь ярче подчеркивал черноту. Сведения об ориентирах этого места будто ластиком стерли из его памяти. Джуэл водил многонедельные экспедиции дайверов-спелеологов в бездне «суперпещеры» Уаутла в Мексике – она настолько глубока, что ее называют подземным Эверестом. Но не она, а этот сифон намертво остановил его.

В ту долю секунды, в которую он выпустил веревку, ему показалось, что, падая под своей тяжестью, та за что-то зацепилась. Обычно освободить ходовик не составляет труда, только нужно сначала его найти, а дайвер не мог, хоть и молотил руками вокруг в надежде ухватить что-нибудь. Не было и речи о том, чтобы наткнуться на лаз шириной в 45 сантиметров. А покрутившись и повертевшись в воде, не имея никаких видимых ориентиров, он совершенно потерялся. Представьте, что вы оказались в совершенно темной комнате, после того как вас повернули вокруг оси несколько раз, а затем попросили указать точное местоположение выхода размером с собачий лаз.

Время тикало. Шаря по полу пещеры одной рукой, все еще крепко прижимая к себе мальчика второй, он что-то нащупал. Это был один из брошенных электрических кабелей. Джуэл предположил, что таким образом сможет добраться до «Третьего зала». Паря низко над землей, используя баллон мальчика как санки, дайвер последовал за проводом. Но тот привел его в незнакомый зал. Мужчина чувствовал себя в сумеречной зоне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее