Малёк

4 мая, четверг

Новый учитель истории мистер Леннокс умен, как сам дьявол. Весь урок он проговорил с нами об Африканском национальном конгрессе и возникновении апартеида (в программе этого нет). Похоже, нам вовсе не светит изучать историю по программе. У мистера Леннокса рыжие волосы и кустистые брови, и на вид он простоват, но на самом деле остр как бритва и действительно любит историю. Он неприкрыто выразил свою ненависть к апартеиду, сравнив его с нацизмом в Германии. (Надеюсь, папа никогда с ним не познакомится: сто шансов из ста, что дело закончится дракой.) Леннокс сообщил, что организует в школе новое общество, которое будет собираться у него дома каждое второе воскресенье после церковной службы. Общество будет называться «Африканская политика»; ей, собственно, и будут посвящены собрания. После урока я записался в группу, и Леннокс сказал, что первое собрание состоится в это воскресенье вечером. В последнее время все мои мысли были о школьной пьесе, и я совсем забыл о своих планах бороться с системой. Это будет мой первый большой шаг к карьере настоящего борца за свободу!

14.30. Сегодня впервые тренировали боевые приемы. Мне почти удалось свалить Джеффа Лоусона (мы с ним примерно одной комплекции), но если на меня бежал кто-то большего размера, я сразу уворачивался. Кажется, все остальные тоже последовали моему примеру, и в результате наш тучный капитан Гарет Хогг по кличке Свинья набрал тринадцать очков за полчаса. Я, как самый маленький, набрал ноль. (Еще одно доказательство того, что никогда мне не играть за команду «Газелей», разве что случится чудо.) В субботу мы играем со школой «Арлингтон Хай», которую разгромили в прошлом семестре в крикет. У них пока не набирается команда «Г», поэтому если мы и будем играть, то наверняка выиграем.

Рэмбо вернулся в спальню, сильно задержавшись после отбоя. Говорит, что репетировал сцену для урока актерского мастерства вместе с Евой. Гоблин спросил, когда же он ее уже трахнет. Рэмбо фыркнул и назвал его идиотом.

5 мая, пятница

Сегодня репетировали с Глоком. Викинг работал над сценой, в которой Билл Сайкс (психопат, которого играет Глок) похищает Оливера из дома Нэнси (Евы). К счастью, в сценарии есть пометка «Оливер дрожит от страха» — это нетрудно изобразить, когда Глок орет тебе прямо в ухо и тащит за воротник. Викинг сказал, что я сыграл просто превосходно, а потом раскритиковал Глока, приказав ему вести себя пожестче да погрубее! Он подошел к нему поближе и прошептал: «Представь, что это тот мальчишка, что испоганил твою машину». В глазах Глока тут же вспыхнул свирепый огонь, лицо потемнело и угрожающе нахмурилось. Мы снова сыграли сцену, и на этот раз он совсем обезумел — стал дергать меня за волосы и швырнул об стену. Мне хотелось заплакать, и инстинктивно я закусил губу, но потом решил не сдерживаться и начал всхлипывать. После я вытер глаза и улыбнулся, чтобы другие подумали, будто то была всего лишь игра. Викинг выбежал на сцену и прижал свое лицо к моему.

— Мильтон, мой мальчик, если ты проделаешь этот фокус в сентябре, клянусь, в зале не останется ни одной сухой пары глаз, — сказал он и повернулся к Глоку. — Начальник, вы были превосходны. Но опасайтесь — кажется, у нас тут появился второй Брандо!

С этими словами наш безумный режиссер отпустил нас.

Я первым бросился к выходу, но Глок окликнул меня, и мы вместе вышли во двор.

— Хотел похвалить вас за выступление на похоронах Криспо, Мильтон, — проговорил он. — У вас незаурядный голос, юноша, и вы прекрасно справились в такой напряженный момент.Знаете, за пару дней до смерти он рассказал мне, что провел с вами целый вечер и вы очень напомнили ему его самого в юности. Достойная похвала от бывшего старосты школы.

Я не знал, что сказать, — меня переполняли гордость, счастье, но и смущение и стыд (и еще с десяток эмоций). Однако, прежде чем я успел ответить, Глок похлопал меня по спине и ушел к себе.

Вдруг из окна гостиной раздался противный хлюпающий звук, и, подняв голову, я увидел Щуку и Девриса. Не обращая на них внимания, я зашел в корпус. К сожалению, они схватили меня и потащили в туалет.

— Ах ты маленький подлиза, полижи в следующий раз ему жопу! — прошипел Щука, заломив мне руки за спину.

Отчаянно брыкаясь, я ударил Девриса по сломанной руке. Тот завыл от боли, но потом оправился и пнул меня коленом в бедро. Боль прострелила ногу, а потом она онемела. Деврис взял меня за обе ноги, и меня потащили к вонючему унитазу.

— Если хоть волос на голове Милли коснется этого сортира, я вас так отлуплю, что даже ваши фотографии дома на стене будут рыдать! — Щука и Деврис застыли как вкопанные. — Мало того, я сам вас выпорю, а потом еще отдам Укушенному на растерзание. — Я узнал голос своего старосты.