Маленькая дрянь

Взгляды, которые бросали на нее мужчины, внезапно превратились из невинного восхищения во что-то жадное… иногда совершенно грязное. Женщины начали видеть в ней угрозу, их лица застывали при одном ее виде.

Она не понимала этого, потому что считала себя далеко не красивой. Да, с подросткового возраста она научилась прятать некоторые свои недостатки с помощью макияжа, и старалась скрывать большинство своих неудачных ракурсов и избегать резкого освещения, когда это возможно. Но все же это сбивало ее с толку, потому что, когда другие смотрели на нее, они, казалось, видели кого-то совершенно другого, чем девушка, которая смотрела на нее в зеркале. Девушка, которая, когда была не очень осторожна, выглядела безнадежно нелепо.

Почти как монстр.

Отношения между ней и ее братом тоже изменились. Он внезапно стал отчужденным, недоверчивым, отстраненным… и больше не хотел иметь с ней ничего общего. Чем сильнее она пыталась быть рядом с ним, тем больше он сопротивлялся. И он был единственным человеком, о котором она когда-либо по-настоящему переживала.

Когда она была маленькой, он хорошо заботился о ней и утешал, когда она в этом нуждалась. Но потом все изменилось… И она каким-то образом стала врагом.

Она поудобнее устроилась в потрепанном кресле у окна. Внезапно почувствовав себя такой одинокой и измученной, какой никогда не помнила себя.

Без ее брата и без Джонни в ее жизни не осталось никакого смысла.

Глава 3

Тридцать минут спустя Элли все еще сидела, ссутулившись, и курила за маленьким столиком в номере мотеля. Солнце стояло выше в небе, и люди выходили из своих собственных убогих комнат. Она с завистью наблюдала, как семьи упаковывают свои вещи во внедорожники и минивэны. Казалось, все куда-то направлялись этим утром.

Все, кроме нее.

Она уже скучала по Джонни. Когда она была с ним, большие узлы в ее животе ослабевали, и ей удавалось набрать больше воздуха в легкие. Большую часть ночей он даже держал ее в своих сильных объятиях. То, чего никто никогда не делал.

Он единственный, кто по-настоящему по-доброму относился к ней за долгое время. И он был честен с самого начала. Он сказал, что это ненадолго, и однажды ему придется уехать без нее. А еще он сказал, что никогда не сможет забрать ее домой к своей семье.

И, конечно, она знала почему. Она просто недостаточно хороша.

Она сделала все возможное, чтобы удержать Джонни. Когда он находился рядом, она всегда была тщательно накрашена, увлажнена и надушена. Она усердно работала, стараясь показать свое тело во всей красе, единственной части себя, которой она гордилась.

Она стремилась всегда располагаться справа от него, чтобы он мог видеть лучшую сторону ее лица, и держала подбородок направленным во все правильные стороны, чтобы он не видел ее под многими плохими углами.

Даже когда они спали, она была при полном макияже, красившись косметикой из дешевого магазина, поэтому прилагала все усилия, чтобы не выставлять напоказ свою естественную внешность. Внешность, которая часто пугала ее саму. Она была осторожна, стараясь создать образ той, кем отчаянно хотела стать… Образ, который он, должно быть, наконец-то увидел насквозь.

В последнее время она все же ослабила бдительность, чего, как знала, ей не следовало делать. Впервые это случилось однажды ночью, когда она составляла компанию Джонни на его обычном маршруте, пробеге из Хьюстона в Бридж-Крик, штат Оклахома. Она сидела на пассажирском сиденье грузовика, высасывая желе из пончика и потягивая охлажденную «Корону», когда пьяно призналась, что ей всего пятнадцать. Он выплюнул свой «Доктор Пеппер».

— Итак, если ты из Луизианы и тебе всего пятнадцать, как, черт возьми, ты оказалась здесь? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Автостопом.

— В пятнадцать лет? Моя мать едва выпускала меня из виду в пятнадцать лет. Кроме того, тогда я ни хрена не знал.

Элли начинала думать, что она тоже ни черта не знает. Девять месяцев назад у нее, казалось, было больше ответов. Теперь она ощущала себя еще более потерянной… и в еще большем отчаянии, чем когда-либо.

— Да ладно, дома все не могло быть так плохо, — подтолкнул он.

— Ну, вообще-то было. Кроме того, там никого не осталось.

— В смысле?

Она уставилась в окно.

— Это долгая история.

— Ну, мы примерно в сотне миль от нашей следующей остановки, так что я почти уверен, что у меня есть время. Давай. Расскажи мне.

Элли глубоко вздохнула, а затем, по глупости, выпалила все это. Она рассказала ему о том, как ее отец бросил семью. О том, что ее мать была проституткой… и как она сбрасывала тела в пруд за домом детства Элли. О том, как эта женщина издевалась над своим сыном и каким испорченным он стал. Затем о том, как ее брат убил их мать и в конечном итоге заботился об Элли. Как он оплачивал счета и покупал еду, но потом заболел головой и тоже начал причинять людям боль.

— Девять месяцев назад он покончил с собой, и теперь осталась только я. Вот что я имею в виду, когда говорю, что совсем одна.