Маленькая дрянь

Она открыла сетчатую дверь, затем толкнула деревянную шире, вдыхая затхлый запах заброшенного дома. Запахи плесени, разложения и мочи заполнили ее ноздри. Выглядело так, как будто кто-то принес в комнату бейсбольную биту. Осколки стекла, гипсокартон, набивка и предметы мебели валялись на полу. Диван со сломанными пружинами осел. Все покрывал толстый слой пыли.

Ее желудок сжался, когда взгляд остановился на окровавленном ковре. Она долго смотрела на него, заново переживая ту ужасную ночь. Ту, с которой она все еще так сильно хотела покончить.

Она отвела глаза от места, где умер ее брат, и порылась в заднем кармане в поисках еще одной сигареты. Когда она сделала долгую затяжку, что-то прохладное скользнуло по ее спине. Элли развернулась, хлопнув свободной рукой по пояснице, затем по основанию шеи, с тревогой нащупывая, что бы это ни было. Но там ничего не оказалось.

Затем она поняла, что ей холодно. Очень холодно.

«Мне просто нужно прилечь», — сказала она себе.

— Кто там? — спросил голос, доносившийся из кухни.

Элли подскочила. Отступив назад, она крикнула:

— Я здесь живу. Кто ты?

Тишина.

Она взялась за металлическую ручку входной двери.

— Там кто-нибудь есть? Эй?

Ничего.

Она наклонилась, подняла с ковра большой осколок стекла и медленно двинулась через гостиную, ее пульс участился.

— Эй? — снова позвала она.

Тишина.

Прошло несколько минут, прежде чем она набралась смелости на цыпочках пройти на кухню и выглянуть из-за угла.

В центре линолеумного пола была вырыта огромная яма.

Вероятно, там, где копы копали в поисках новых тел. Остальная часть пола была покрыта мусором: обертки от гамбургеров, выброшенные банки из-под пива и содовой, грязные бумажные полотенца, пара красных трусиков и теннисная туфля, которую она не узнала. Мусор также был разбросан по желтой стойке из пластика.

Но в комнате не было ни души.

Сетчатая дверь на заднее крыльцо оказалась приоткрыта.

Может быть, человек испугался и убежал.

— Эй? — позвала она снова, на всякий случай.

Но ее призыв был встречен лишь еще большей тишиной.

Ее брат однажды сказал, что, по его мнению, именно так все и началось с их матерью. Хотя она десятилетиями страдала от депрессии, однажды, ни с того ни с сего, женщина просто начала слышать голоса… видеть вещи. Врач диагностировал у нее ряд дополнительных психических расстройств, включая параноидальную шизофрению, и ее состояние только ухудшилось. Вот тогда все изменилось, сказал он, и дом стал опасным для всех.

Вскоре после этого их отец как-то поздно вечером ушел за упаковкой пива из шести банок и так и не вернулся, что только ускорило ухудшение психики ее матери.

Спустя какое-то время после разговора об их матери брат закрылся от нее. Теперь Элли понимала, что это, вероятно, потому, что он тоже начал слышать голоса. И теперь она…

Она выбросила эту мысль из головы и направилась к задней двери. Как раз в тот момент, когда Элли собиралась коснуться ручки, она шагнула в полосу холодного воздуха.

Волосы у нее на руках встали дыбом.

Она сделала три шага назад, и воздух снова стал теплым и влажным.

«Что за…? Нет. Я просто так устала, что у меня галлюцинации».

Выбросив сигарету в разбитое окно, она прошла по коридору в маленькую спальню в задней части дома.

Спальня ее брата.

Глава 6

В затхлой комнате ее брата было разбросано еще больше мусора, оставленного либо скваттерами, либо детьми-идиотами. И у них по-видимому случился настоящий счастливый день, при виде такого количества свободных стен. На этот раз Элли не стала испытывать себя чтением граффити.

Повсюду валялись обрывки разорванных женских журналов. Однако она знала, что это работа ее брата. Он был очень странным, когда дело касалось порнографии. Она никогда до конца не понимала его навязчивой ненависти к этому, но знала, что это как-то связано с тем, что их мать была городской проституткой. Кроме того, вероятно, эта ненависть рождалась после поздних ночных визитов их матери в его спальню.

Его телевизор и проигрыватель компакт-дисков оказались сломаны. Она открыла маленькую дверцу, в которой хранились компакт-диски, ожидая что ничего не обнаружит, но это оказалось не так. Вытащив диск без опознавательных знаков, она засунула его в свой рюкзак. Затем забралась в кровать и натянула на себя его заплесневелое армейское одеяло.

Элли крепко зажмурилась. Ей нужно поспать, чтобы набраться сил и снова подумать. Чтобы разобраться в большом хаосе мыслей, которые давили на ее мозг, угрожая разорвать его надвое. Но страдая от боли в животе и боли в сердце… она не могла уснуть.

Она лежала там, свернувшись калачиком, несколько часов, пока солнце не село, и луна не поселилась на небе. Пока древесные лягушки не начали свои вечерние песни.

Затем эти песни закончились.

Она была почти уверена, что всех остальных шестнадцатилетних подростков в этом районе позвали домой, накормили и сейчас они лежат в безопасных кроватях. Что она, Элли — исключение.