Маленькая гамма

– Век Гриши короток. Не ровен час, Клосенька может не выжить при перерождении. Я лишь хочу, чтобы ты потом не жалел о том, что не проводил с ними достаточно времени. Однажды, я уже пожалел… – практически прошептал Шнайдер. Голос его был твёрд, даже не разу не дрогнул. Фауст старший лишь злобно фыркнул и слегка оттолкнул от себя Билла. Последний поправил пиджак, разгладив незначительные складки.

– Я сам разберусь. Если это всё, ты можешь быть свободен, – Карамур хотел было ещё что-то сказать, но решил тактично умолчать триаду из отборных непотребных слов.

Шнайдер напоследок бросил короткое: «Хорошо, я тебя предупредил». После чего предпочёл скрыться от непростого собеседника и вернуться к детям, которые сейчас находились в разных комнатах.

Билл тихими шагами проходил длинные тёмные коридоры. Чувство надвигающейся трагедии очень тяготило его. Он что-то предвидел, потому решил предупредить друга. Но тот не поверил. По крайней мере, так показалось самому брюнету. Шнайдер остановился возле своей комнаты, которую любезно выделил для него Карамур по прибытии Билла в поместье. Последний опёрся спиной о каменную стену. А ведь когда-то он даже и не подозревал, что сможет оказаться на месте Карамура. Пережить тех, кого пережил Фауст брюнету, конечно, не удалось. Тем не менее, бедняга растерял всех своих близких и теперь остался один. Совсем один.

Он искренне хотел верить в то, что Карамур таки одумается. Одумается и поменяется, пока не произошло непоправимое. Шнайдер верил в единственного близкого ему существа. Когда-то он узнал, что он гамм. И он прекрасно понимал всё то, что чувствовал тогда Фауст при первой встрече с Петровски: непонимание, негодование и страх за своё будущее.

Роскошь. Билл привык находиться в ней. Он стал её частью. На балы и прочие празднества он был больше приглашён как красивая декорация, которая украшала богатые дворянские немецкие залы. Он был в центре внимания, но между тем, как личность, он был никому не интересен. Бедняга перестал зависеть от самого себя после потери последнего друга, который скончался от старости. Шнайдер пережил их всех: и лакея Ганса, и таможенника Льюиса, и даже красотку Маргариту, которая, отпраздновав своё столетие, скончалась прямо после торжества.

Билл пришёл на последнее в своей жизни мероприятие. Отдать память погибшему отцу. Хоть родителей он никогда и не любил, но почтить их посчитал необходимым. По крайней мере, чтобы не опуститься в глазах окружающих.

Сейчас же брюнет находился в одной достаточно громкой компании, которая состояла в основном из знатнейших дворянских семей. Всё это было сделано только для приличия. Весь этот праздник, банкет. Всем было плевать как на Шнайдера старшего, так и на его непутёвого сына.

Билл перебирал в руке край своего пиджака, то и дело посматривая по сторонам. Его никогда не прельщали подобного рода мероприятия, которые он посещал исключительно ради приличия. Потому сейчас он просчитывал все пути отступления.

Странный силуэт, который никак не вписывался в общую картину роскошного бального зала, привлёк внимание Шнайдера. Казалось, никто из присутствующих не видел этого странного мужчину в чёрном плаще. Взгляд заинтересованных карих глаз был прикован только к этому чёрному плащу. Чёрный шёлк так и манил Билла подойти ближе, будто какая-то невиданная сила тащила графа за собой.

Убедившись в том, что никто не заметит пропажу, Шнайдер медленными осторожными шагами пошёл в сторону незнакомца. Впрочем, даже если бы и кто-то заметил отсутствие осиротевшего графа, то точно бы не отправился на его поиски.

Шаг, другой, третий. Биллу казалось, будто все взгляды устремлены на него. Все видят куда и зачем он идёт по роскошному залу. Однако это было далеко не так.

Вот незнакомый чёрный силуэт завернул за угол, вот и Шнайдер последовал за ним. Спустя несколько минут, которые показались для молодого графа часами, он наконец-то вышел на балкон, где его уже ждал совершенно ему незнакомый мужчина в чёрном плаще.

Лето в Мюнхене выдалось достаточно тёплое, потому на улице было не так холодно, скажем, прохладно, но терпимо. Билл поёжился. Скорее даже не от лёгкого дуновения ветерка, а от какого-то животного страха. Зачем он последовал за этим незнакомцем? Он и сам толком не понимал. Но прекрасно понимал, что терять ему нечего. Он пережил всех своих друзей, а теперь и родителей. Он понял, какого это остаться одному. В полном одиночестве.

Незнакомец, до одного момента наблюдавший за великолепным садом, который расстилался прямо перед ним, повернулся к брюнету. После нескольких секунд он достал странный свёрток и протянул его Шнайдеру. Всё это происходило в безмолвии. Шнайдер уже ничему не удивлялся. Скорее, он даже обрадовался, что на этом свёртке могло всё и закончиться. Но что-то внутри подсказывало ему, что его приключения в этом жестоком мире только начинаются.