Маленькая книга счастья. Где прячется радость и как ее найти

В отличие от Сэма я не смогла уйти в лес и к ужину была дома. И хотя моя попытка жить в дикой природе продлилась всего несколько часов, это небольшое приключение было захватывающим. Я слонялась по заболоченной лужайке в конце дороги, вглядываясь в ариземы и раскапывая палкой камышовые корни, собирала дикую землянику на дальней стороне луга. Я нарвала большую охапку цветов лилейника и цикория, чтобы украсить шалаш, который так и не построила. И когда я ворвалась через заднюю дверь перед самым закатом, признаками этого приключения были только толстый слой грязи на моих кроссовках и улыбка на моем лице.

С тех пор я часто задавалась вопросом: что такого привлекательного в этих загородных зарослях, что делает побеги туда такими вдохновляющими?

В моменты радости мы говорим, что мы легкокрылы, парим, вольны и свободны как птицы. Некоторые из наиболее радостных моментов в жизни – те, когда мы так или иначе получаем свободу. Вспомните, в каком восторге распахиваешь дверь на выходе из школы в последний учебный день перед началом летних каникул или суету в офисе, когда часы бьют 17:00 в пятницу. Радость расцветает, когда жесткие ограничения смягчаются. Приятное потягивание в ногах, когда вы выходите из машины, остановившись отдохнуть после долгих часов езды, – это радость свободы. Так же как и сон под звездным небом, езда на авто с откидным верхом, прикосновение прохладной воды к голому телу при купании.

Любовь к свободе начинает проявляться рано. Дети двух-трех лет – неутомимые борцы за свободу и без колебаний устраивают истерику пятого уровня против угнетения детей автомобильным ремнем безопасности или тирании варежек. Радость динамична, ее нельзя втиснуть в рамки или отложить на потом. Мы готовы храбро сражаться за свободу, потому что она дарит нам ощущение радости, как и все, что имеет значение в нашей жизни. Для наших предков возможность кочевания означала, что они с большей вероятностью получат пропитание, более комфортную среду обитания и потенциальных супругов. По той же причине тюремное заключение по своей жестокости уступает только смертной казни, а, говоря о повседневности, среднее кресло в салоне самолета вселяет всеобщий ужас.

Все мы интуитивно осознаем, насколько свободно себя чувствуем, хотя свободу, как и энергию, нельзя увидеть, попробовать или потрогать. Как наши чувства определяют, что в данный момент мы на свободе? Это непрерывный поток, и определить момент можно только через сравнение его с другим. Игровая площадка свободнее, чем класс, а пикник свободнее, чем официальный банкет. Но на каждом конце спектра присутствуют абсолютные величины. С одной стороны – общеизвестные пространства, ограничивающие свободу, как туннель аппарата МРТ или камера одиночного заключения. С другой – те, где чувствуешь безграничную свободу: поля и озера, парки и пляжи. Размышляя об этом, я прихожу к выводу, что наиболее освобождающие места, за небольшим исключением, можно найти в природе.

Я вспомнила об этом прошлым летом, когда мы с Альбертом гостили у друзей, живущих рядом с заповедником на берегу моря в Новой Англии. В один из дней перед закатом мы шли по кошеной тропе между кустов барбариса и высокой травы на поляну. Все взрослые спускались не спеша и вдыхая аромат трав с еле уловимым соленым запахом моря, доносящимся с пляжа. Мальчики – Генри шести лет и Чарли, которому скоро исполнялось три, – бежали впереди, крича и хихикая. Они наклонялись, прятались в густой траве, выпрыгивая и пугая взрослых. Они бегали туда-сюда, размахивая найденными здесь же палками, вовлекая нас в игру, которой мы не могли противостоять. Я работала сверхурочно за неделю до этой поездки, щурилась, глядя в ноутбук с раннего утра и засиживаясь допоздна. Но на этой поляне я почувствовала, что тело мое будто бы стало больше, а разум освободился, как разжимается крепко сжатый кулак.

Конечно, идея о том, что природа дарит нам чувство свободы, не нова. Гораздо интереснее, впрочем, то, что я узнала, когда стала пытаться понять, почему естественная среда оказывает такой освободительный эффект на тело и разум человека.

Идеальный пейзаж