Маленькая коммунистка, которая никогда не улыбалась

Вчера я виделась с Дориной, мы говорили о тебе. Она пообещала, что посмотрит на тебя по телевизору, как видишь, она не злится и даже не расстроена тем, что ее не взяли. По-моему, у нее кто-то появился! Но тут я должна остановиться, мне надо к завтрашнему дню дошить штаны. Яблони уже в цвету, и раньше в это время года мы (дальше несколько строк очень старательно зачеркнуты, ни одного слова прочесть нельзя). У нас все хорошо. Тысячу раз целую мою большую девочку.

Мама

Я скучаю по дому Я скучаю по тебе. Тут отвратительно, у меня все чешется и болит живот. Я устала. Сплю еще меньше, чем дома.

Ну вот, теперь этот робот, госпожа полярная принцесса, как называет ее мать, исписывает страницу за страницей жалобами; из-за вируса, который набросился на команду в первый же день по приезде в Мехико, ее все время тошнит, и она боится совсем разболеться. Было предусмотрено, что они проведут здесь четыре недели, чтобы подготовиться к техасской жаре и влажности, приспособиться к оборудованию американских залов, здесь настил для вольных упражнений из другого материала, помогающего увеличить скорость.

Похоже, несколько блаженных месяцев только прервали на время ход унылых дней, и вдруг все вернулось, все навалилось снова. Три месяца, когда Бела, подчеркивая особое положение Нади в команде, позволяет ей самой выбирать музыку для вольных и упражнения для пресса – те, что она сочтет наиболее полезными. Он больше не взвешивает ее по понедельникам вместе с другими, выстроившимися в спортивном зале, с теми, у кого пересыхает во рту при одной только мысли о гипотетических граммах, набранных за выходные. Он даже предлагает ей тренировать только что приехавшую десятилетнюю девочку! А если его начинают поддразнивать, что он дает Наде очень уж много воли, он на это отвечает: я годами столько в нее впихивал, что теперь только и остается позволить ей выплеснуть это все. И тактика срабатывает. Три месяца никаких страданий, никаких горестей – сплошные победы. Даже голод и усталость почти не чувствуются, раньше она редко бывала так хорошо подготовлена, она переходит с одного пьедестала на другой. И власти снова разрешают ей беспрепятственно выезжать за границу.

Но вот о чем Надя не пишет матери – это о заговоре, который вроде бы против нее плетется. Как-то утром ей показалось, что одна соплячка отрабатывает «ее» соскок, а стоило Наде приблизиться к брусьям, на которых занималась худышка, та перестала тренироваться и с беспечным видом удалилась. Ну и плюс ко всему чертов вирус. Почти всех лихорадит и, стоит им попытаться хоть что-то проглотить, выворачивает наизнанку. До начала соревнований осталось совсем немного, и в самолете перевозбужденные девчонки выкрикивают свои результаты: минус четыре, минус пять, а у меня-то, у меня – минус пять пятьсот! Килограммы, потерянные в Мехико.

На следующий день после первой тренировки на публике в Форт-Уэрте[35] Бела, развернув газеты, ошалел. «Команда Кароли утратила свое очарование! Кучка истощенных паучков, карпатских мини-вампирчиков, бледных, изголодавшихся детей! Где прелестные гибкие куколки, которых мы знали прежде?» Ни один журналист не удосужился прибавить то, о чем Бела им рассказал: худоба его воспитанниц – результат вирусной инфекции. И ему еще придется отчитываться перед румынской Федерацией гимнастики и Центральным комитетом.

ЭНДОГЕННАЯ

Это инфекция. Сначала она почти никак не проявлялась, но с каждым днем развивается и наглеет. Надя сама виновата: работала как ни в чем не бывало, словно ничего такого и не происходит. Надя умеет не обращать внимания.

Не обращала внимания, ничего не слышала, когда – ей едва исполнилось восемь – она упала с брусьев и раздраженный Бела, показав на неуклюже пробиравшегося между матами таракана, прошептал: «Прямо как ты!»

И когда он после возвращения Нади из Бухареста называл ее мерзкой беременной коровой или танком. И когда презрительно говорил об Эмилии, у которой щеки ввалились из-за того, что она каждый вечер вызывала у себя рвоту: «Эмилия – лентяйка! Поблевать куда легче, чем набраться мужества и соблюдать диету. Пусть пеняет на себя!» Ничего не замечать, ничего – даже вспухших лодыжек у новеньких, которые каждый день выпрашивали в медкабинете новокаин. Мало того – она, подражая тренерским интонациям, отругала одну из девочек, когда та захотела отказаться от участия в соревнованиях: рентген показал небольшую трещину в позвонке. «Стисни зубы – и вперед. Подумаешь, велика важность, девяносто секунд!»