Маленькая Лизи Кроуфорд и тенистая аллея

Это был настоятель монастыря отец Грегори. Рассматривая так неожиданно появившегося странного настоятеля, Лизи думала про себя, что здесь кроется какая-то ошибка. Или это и вовсе непонятная ей игра, как, например, в театре. Ведь этот, почти что вызывающий отвращение человек, никак не может быть настоятелем монастыря. Скорее, он похож, на какого-то неопрятного и горластого торговца рыбой с лондонского рынка. Потому что настоятель монастыря никак не может быть таким толстым, лысым, с безобразными обвисшими щеками и крошечными злыми глазками. И с таким противным женским голосом. Лизи видела в альбомах по искусству множество фресок и картин, изображавших монахов и разных других обитателей монастырей и соборов. И абсолютно все эти святые, папы и прочие архиепископы изображались там прекрасными стройными людьми совершенно приличного вида! А этот неприятный толстый человек, как будто желая подшутить над окружающими, надел рясу, назвал себя настоятелем отцом Грегори, и решил почему-то тут распоряжаться. Размышляя подобным образом, Лизи быстро справилась с чувством удивления и растерянности, и даже не успела испугаться ни настоятеля, ни его противного резкого голоска.

«Почему вы не работаете, сестра Кетрин? Ваше послушание вызывает у меня все большую озабоченность! И что в моем монастыре делают посторонние люди?» – раздраженно проговорил отец Грегори, поворачиваясь к Лизи. Он тут же назвал её маленькой бездельницей, слоняющейся без цели, и приказал ей немедленно отправляться домой готовить уроки. И, конечно же, забрать отсюда свою жалкую собачонку, которая может потоптать только что высаженную рассаду. И вообще, продолжал настоятель, все больше распаляясь и краснея, нечего здесь бродить посторонним и совать свой нос туда, куда не положено. Конечно же, Лизи совершенно опешила от такой откровенной грубости. Она даже не могла собраться с мыслями, чтобы хоть как-то ответить на неприветливые слова настоятеля. Девочка снова подумала о том, что этот подозрительный отец Грегори ну просто никак не может быть здесь главным.

Немного придя в себя и пытаясь выглядеть учтивой, Лизи ответила, что уроки она уже сделала, и теперь просто гуляет, изучая округу. И что встретила здесь свою учительницу сестру Кетрин, которая всего-навсего хотела показать ей сад. «А, так ты – новая ученица, дочка тех самых приезжих из Лондона, – проговорил отец Грегори, сощурив свои и без того маленькие глазки,– тогда тебе и вовсе нечего тут делать! Да-да, не удивляйся, мне уже все известно о твоем непристойном поведении и непокладистости. Смотри, Отец наш небесный покарает тебя и твоих родителей за непокорность и презрение к местным традициям!» Тут настоятель неожиданно и совершенно бесцеремонно схватил Лизи за руку, и потащил её, как какого-то паршивого котенка, обратно к дороге, где Лизи оставила свой велосипед. Никто из монахинь не сдвинулся с места. Все они, и даже сестра Кетрин, стояли, как африканские рабы на плантациях, низко опустив голову и спрятав глаза. Видимо, все здесь очень боялись этого вздорного и грубого отца Грегори. Лизи же была окончательно сражена его поведением. Ведь оно абсолютно не соответствовало представлениям девочки о служителях церкви. Не говоря ни слова, Лизи села на велосипед и медленно поехала домой, все еще находясь под огромным впечатлением от произошедшего. Она была потрясена до глубины души, и теперь, кажется, начинала понимать своих родителей, которые, хотя и верили, конечно, в высшие силы, но совсем не любили посещать церковные службы и разные там проповеди.