Маленькая принцесса

Он улыбнулся, словно сердце под белой одеждой согрели эти мысли, и секретарь улыбнулся ему в ответ.

— Прямо как «Тысяча и одна ночь», — сказал он. — Только восточный человек мог это выдумать. Лондонский туман не располагает к таким замыслам.

К великому счастью Мельхиседека, вскоре они ушли — понимал он их, или нет, но явно опасался. Секретарю, видимо, было важно все — он записал и про пол, и про стол, и про камин, и про табуретку, и даже про стены. Их он ощупал и обрадовался, обнаружив немало гвоздей.

— Вот на них мы все и повесим, — сказал он.

Рам Дасс загадочно улыбнулся.

— Вчера, когда ее не было, — сказал он, — я принес хорошие, острые гвозди, которые сами входят в стену. Я их воткнул то там, то сям. Это они и есть.

Секретарь еще раз огляделся, засовывая в карман другие листочки из блокнота.

— Ну, кажется, записал я достаточно, — сказал он. — Сахиб Кэррисфорд — добрый человек. Как жаль, что он не может найти ту девочку!

— Если б он ее нашел, — сказал Рам Дасс, — он бы мигом поправился. Ничего, его Бог еще приведет ее к нему.

И они все так же бесшумно вылезли из оконца, а успокоившийся Мельхиседек, подождав минуту-другую, вышел из норки и принюхался, надеясь, что даже такие сомнительные существа могли случайно уронить несколько крошек.

Глава XV. ВОЛШЕБСТВО

Проходя мимо соседнего дома, Сара увидела, что Рам Дасс закрывает шторы, и успела заметить еще и эту комнату.

«Давно я не видела изнутри красивых комнат», — подумала она.

В камине, как обычно, горел яркий огонь. Перед ним, подперев рукой голову, сидел джентльмен из Индии, одинокий и несчастный.

«Бедный вы, бедный! — подумала Сара. — Хотела б я знать, что вы представляете?»

А представлял он вот что:

«Представим себе, — думал он, — что девочка, за которой Кармайкл поехал в Москву — не та, другая. Что же мне тогда делать?»

Войдя в школу, Сара увидела мисс Минчин, которая ходила вниз, чтобы выбранить кухарку.

— Где ты пропадала? — спросила она девочку. — Ходишь несколько часов!

— Там очень мокро и грязно, — сказала Сара, — трудно идти, у меня туфли рваные, они все время падают.

— Не выгораживай себя, — сказала мисс Минчин, — и не лги.

Сара пошла на кухню. Кухарка только что получила нагоняй, была не в духе и очень обрадовалась, что есть на ком сорвать злобу.

— Еще бы всю ночь проходила! — фыркнула она.

Сара положила на стол покупки. Кухарка, ворча, осмотрела их. Она уж очень разозлилась.

— Можно мне чего-нибудь поесть? — тихо спросила Сара.

— Чай уже выпили, все убрали, — ответила кухарка. — Что, для тебя горячий держать?

Сара постояла, помолчала.

— Я не обедала, — сказала она, наконец, уже совсем тихо, чтоб голос не задрожал.

— Возьми хлеба в буфетной, — отмахнулась кухарка. — Чего тебе еще, в такое-то время?

Сара пошла и взяла хлеб. Он был совсем черствый. Кухарка слишком ярилась, чтобы попросить снова, — проще и безопасней всего было срывать злобу на Саре. Трудно пройти на голодный желудок целых три пролета, да еще таких крутых, когда ты к тому же устала, а уж в этот вечер Саре казалось, что она вообще не дойдет до чердака. Несколько раз она останавливалась отдохнуть; когда же добралась доверху, обрадовалась, что из-под двери виден свет — значит, пришла Эрменгарда, и то легче, все ж не одна в пустой комнате. С толстой, уютной подругой в красной шали как-то теплее.

Да, Эрменгарда сидела на кровати, подобрав ноги. Она так и не сдружилась с Мельхиседеком и с его семьей. Когда Сары не было, она предпочитала сидеть на кровати. Сейчас у нее были основания для беспокойства, — Мельхиседек то и дело выходил и нюхал, и даже сел на задние лапки, глядя прямо на нее.

— Ой, Сара! — крикнула она. — Как хорошо, что ты пришла! Он так сопит! Никак его не уговоришь уйти домой. Ты же знаешь, я хорошо к нему отношусь, но это же правда страшно, сопит прямо на меня! Как ты думаешь, он сюда не прыгнет?

— Нет, — отвечала Сара.

Эрменгарда подвинулась к краю кровати, чтобы посмотреть на нее.

— Ты очень устала, — сказала она. — Ты совсем белая.

— Да, — сказала Сара, едва ли не падая на табуретку. — Ой, бедный Мельхиседек! Он же пришел за ужином.

И впрямь, он направился к ней, всем своим видом выражая ожидание. Она вывернула карман и покачала головой.

— Ты уж прости, — сказала она. — Ни крошки нет. Иди домой, Мельхиседек, передай жене. Понимаешь, я обо всем забыла, очень уж злились кухарка и мисс Минчин.

По-видимому, он ее понял, ибо покорно, хотя и невесело направился к норке.

— Не думала, что ты сегодня придешь, — сказала Сара подруге.

Эрменгарда плотно закуталась в шаль.

— Мисс Амелия ночует у своей тети, — объяснила она. — А больше никто не заходит, когда мы легли. Я бы могла остаться тут до утра.

Она показала на стол, где лежало несколько книг, и печально сказала:

— Папа еще прислал… — Вот эти.

Сара вскочила, подбежала к столу и, схватив верхнюю книгу, стала ее листать. Она забыла обо всех своих бедах.

— Как хорошо! — воскликнула она, — Карлейль,[12] о Французской Революции. Я так хотела это прочитать!