Маленькая страна

В окна дул горячий ветер. Арман высунул руку и изображал ладонью самолет. Город бурлил: шумный рынок, кишащий велосипедами и микроавтобусами автовокзал. Не поверишь, что в стране идет война. Вдоль шоссе Принца Луи Рвагассоре красовались раскидистые манговые деревья, увешанные плодами. Ребята из другого района сбивали их шестами. Когда мы поравнялись с ними, Жино нажал на клаксон. Такси поднималось в верхнюю часть города. Постепенно свежело. Мы проехали мимо мавзолея принца с большим крестом и тремя остроконечными арками трех цветов национального флага. Сверху, огромными буквами, девиз страны: «Единство. Труд. Прогресс». С высоты, на которую мы поднялись, открывалась панорама города. По форме Бужумбура напоминала пляжный шезлонг. Как будто курорт раскинулся между горным хребтом и озером Танганьика. Остановились мы перед коллежем Святого Духа, большим, похожим на белый пароход зданием в верхней точке города. Мы никогда еще так высоко не забирались. Франсис дал шоферу обещанную тысячу и попросил подождать нас.

Мы зашли в ограду коллежа, и тут пошел дождь — крупные теплые капли оставляли кратеры в пыли, грязные брызги летели нам на лодыжки. Запахло влажной землей. Ученики, спасаясь от дождя, разбегались по классам и дортуарам. Скоро во дворе никого, кроме нас, не осталось. Мы следовали за Франсисом по аллеям. Я шел с открытым ртом, дождевые капли попадали на язык и холодили нёбо. Наконец мы дошли до невысокой стенки и увидели за ней бассейн. Фантастика! Настоящий олимпийский бассейн с высоким бетонным трамплином. Франсис сразу разделся догола и побежал к воде. Жино — за ним. Мы все тоже разделись — даже стыдливый Арман — и нырнули бомбочкой, прижимая колени к груди. Дождь яростно хлестал по поверхности воды, а то вдруг ее пронизывал луч солнца. Мы ошалели от счастья, как будто все разом повлюблялись. Хохотали как сумасшедшие, резвились до изнеможения: плавали туда-сюда, устраивали какие-то дурацкие гонки, хватали друг друга за ноги, в шутку топили. Франсис становился на край бассейна и делал заднее сальто. Ребята были в полном восторге, и больше всех — Жино. Глаза у него так и блестели, когда он смотрел на эти спортивные подвиги. Меня грызла ревность.

— А оттуда, с вышки, можешь? — с обожанием в голосе спросил Жино.

Дождь барабанил по нашим лицам. Франсис задрал голову и ответил:

— Ты спятил? Тут все десять метров! Я разобьюсь насмерть.

Я не колебался ни секунды. Так мне хотелось доказать Жино, что я круче Франсиса. Я вылез из воды и решительно направился к лестнице трамплина. Ступеньки были скользкие, а площадка терялась в тумане. Пока я карабкался вверх, по лицу ручьями текла вода и даже глаз не давала открыть. Я изо всех сил цеплялся руками за поручни и молил Бога — только бы не сверзиться. Ребята глядели на меня как на сумасшедшего. Наконец я долез доверху и дошел до края трамплина. Друзья не могли поверить. Сверху их головы были похожи на разбросанные по воде мячики. Меня не мутило, только сердце колотилось со страшной силой. Хотелось вернуться. Но я так и видел физиономию Франсиса: как он начнет насмехаться над струсившими мамочкиными сынками. И Жино меня запрезирает, переметнется к Франсису, а потом вообще отвернется, забудет о нашей дружбе и о клятве на крови.

С вышки было видно все: Бужумбура, огромная равнина, синяя гладь озера Танганьика, а за ним — вековые горы Заира. Я стоял голышом над своим родным городом, и меня омывали косые волны тропического ливня. Кусочки бледной радуги проступали на пенистых облаках. Друзья кричали: «Прыгай, Габи! Давай, Габи! Давай!» Страх нарастал. Тот, что обычно подло сковывал меня. Я повернулся спиной к бассейну. Пятки теперь нависали над пустотой. По ноге спиралью побежал желтый ручеек — я описался. Для храбрости я, перекрикивая шум дождя, подобный грохоту водопада, издал боевой клич индейцев. В тот же миг мои ноги поджались, спружинили, и я полетел спиной вперед. Тело перевернулось в воздухе, кувырок получился безупречный, как будто им управляла какая-то неведомая сила. Дальше я просто падал безвольной куклой. Провал в сознании, а потом меня поймала в ватные объятия вода, обдала жарким вихрем, как лихорадка больного, и каскадом щекочущих пузырьков. Я опустился на самое дно бассейна и распластался там со сладким чувством своего геройства.

Когда же вынырнул — какой триумф! — ребята кинулись ко мне, вопили «Габи! Габи!», бассейн гудел, точно большой тамтам. Жино поднял мою руку, как чемпиону на боксерском ринге. Франсис поцеловал меня в лоб. Мокрые руки обнимали, теребили, сжимали меня. Я это сделал! Второй раз в жизни победил проклятый страх. И скоро вовсе отброшу этот позорный черепаший панцирь.