Маленькая тайна мисс Бишоп

– Сначала она отдохнет, а потом придет ко мне. На ужин. Я скажу, в какое время, чуть позже. Сейчас вы можете быть свободны. Все, кроме Наны, конечно. Твоя помощь может понадобиться.

– Как прикажете, – счастливо отозвалась горничная, скрываясь в гардеробной с плащом.

– Что ж, присядем, дочка, – снова заговорил Андреас, как только за Гаршем закрылась дверь. – Расскажи мне все. Как ты узнала о моем исчезновении? Что было дальше? Почему ты не уехала с мисс Шпилт, как я просил? Я ужасно волновался, дорогая, слава богам, что все обошлось!

«Богам и мистеру Бруксу, – мысленно поправила отца Вивьен. Вслух же она лишь всхлипнула. И еще разок, для достоверности. В конце концов, раз все ждут от нее истерии и жалости к себе, то зачем разочаровывать людей? А дальше, притворившись, что хочет пить, девушка быстро подошла к графину с водой и успела сунуть колечко-артефакт в лиф. Увы, ничего другого она придумать не успела, так что теперь у ее груди хранилось сразу две очень ценные вещицы.

– Бедная моя! – Приемный отец поднялся и подошел к дочери. – Я понимаю, что случившееся сильно на тебя повлияло, Вив, дорогая, но ты должна знать, я никогда больше не выпущу тебя из вида. Никогда. – С нажимом повторив последнее слово, Андреас Бишоп притянул девушку к себе и погладил по спине, яснее ясного давая понять: ловушка снова захлопнулась.

– Спасибо, папа, – сдавленно отозвалась Вивьен, принявшись врать с новым вдохновением, приправляя ложь толикой правды: – Мне так не хватало этих слов… Когда ты не приехал домой и все начали тебя искать, обзывая преступником, я ужасно испугалась. Так сильно, что у меня случилось видение, будто за мной погоня. А еще я видела восстание на площади перед дворцом его величества и озлобленные лица людей. Они требовали свободы с такими разъяренными лицами, что у меня до сих пор мороз по коже. А дальше…

Вивьен скомканно рассказала про свое недоверие к мисс Шпилт, про побег к Эдварду… Ведь никто не предупреждал ее, какой жених негодяй! Рассказала и о мистере Бруксе, случайно спасшем ее, а потом согласившемся помочь найти отца. О поезде, о вынужденной высадке…

Мистер Бишоп слушал, задумчиво поглаживал дочь по голове и молчал. Лишь в самом конце он тихо проговорил:

– Теперь все позади, и ты вне опасности. Сегодня вечером мы поужинаем вместе, и я расскажу тебе об этом месте, а завтра Гарш устроит первую нормальную экскурсию по городку. Ты увидишь, сколько людей живет здесь и поддерживает нас! А сейчас отдыхай. Я вижу, как тебе тяжело принимать изменения, но ты справишься!

– Папа, – остановила попытавшегося удрать Андреаса Вив, – никто не говорит мне, что с мисс Шпилт. Она в порядке?

– С ней все прекрасно, – помедлив, ответил мистер Бишоп. – Но ей пришлось спрятаться на время. Суровые времена сейчас, потому нужно быть особенно осторожными. Отдыхай.

Андреас Бишоп вышел, а Вивьен скорбно поджала губы. Ей показалось, будто приемный отец солгал насчет гувернантки. Никто здесь не собирался говорить правду.

Рядом с Вив что-то зашелестело. Оказалось, подошла Нана. Встав рядом с хозяйкой, горничная заискивающе улыбнулась и предложила:

– Давайте помогу вам переодеться и принять ванну?

– Не нужно, – холодно отозвалась Вив, – я справлюсь со всем сама.

– Но…

– Ты свободна! И вряд ли понадобишься до ужина, – повысив голос и добавив в голос стали, продолжила Вивьен. – Уточни у моего отца, во сколько он ждет меня, и приходи заранее. А сейчас ступай.

Нана поклонилась и быстро вышла, не осмелившись спорить снова.

Вивьен некоторое время так и смотрела на закрывшуюся дверь, а затем тяжело поднялась и отправилась в гардеробную, где принялась с остервенением снимать с себя платье. В этом дурдоме она не хотела оставаться ни дня, но Вольт упомянул про целых три, так что девушка собиралась придумать, как провести их с пользой. А пока, с трудом стащив с себя наряд, она осторожно, как наивысшую ценность, вынула из лифа новомодного бюстье письмо, а за ним и кольцо… Украшение Вив временно надела на средний палец, после чего устроилась прямо на полу, у двери, начав читать послание мистера Краспера.

Он писал исключительно о деле.