Маленькая торговка спичками из Кабула

С Холма королевских могил мы увидели город критичным взглядом отца: улица Джади-Майванд выпускала поток трясущихся желтых такси сверху вниз, туда, где раньше был Шор-Базар — крытый рынок, где работали калифа — потомственные ремесленники. Кустарным промыслам или цехам пришлось уступить место многоэтажным жилым домам с оконными стеклами золотого или фисташкового цвета, которые выделяются из общего пейзажа. Чтобы услышать сердцебиение Кабула прежних времен, нужно пройти по узким улочкам в глубине города. Лавочники, писцы, продавцы птиц, тканей и ковров, торговцы скобяным товаром. Воспоминания детства моего отца рассеялись по городу, уступив место тому, что афганцы в честь фильма назвали Титаник-Сити, символу современности и открытости западному миру. Это название уже вошло в повседневную речь, и папу раздражает, когда он слышит от нас «стрижка а-ля Титаник» или «куртка а-ля Титаник». Он не хочет, чтобы его дети были похожи на всех остальных. Мне кажется, он сходит с ума, когда видит, с какой скоростью все изменяется. Далее Фархад уступил моде и стал носить джинсы с заниженной талией и стрижку а-ля Терр Наам, названную так в честь одной из звезд Боливуда. Отец смутился, когда мы с хохотом рассказали ему, что Шор-Базар переименовали теперь в Буш-Базар, потому что теперь на нем продают продукты, привезенные прямо из Америки. Папа захотел отвести нас в Карте-Нау, на рынок, где продавали дерево. Контраст между средневековым трудом поденщиков и богатством «новых афганцев» здесь ярче всего. Поденщики с лопатами в руках стоят на одном из перекрестков и ждут, когда их за несколько афгани в день наймет какое-нибудь строительное предприятие.

Некоторые возят тележки с поленьями. Это уже не люди. Их спины сгорблены под тяжестью собственных страданий. На телах от чрезмерной худобы кругом проступают кости. Головы все время опущены вниз, как будто они хотят подобрать свою упавшую на землю молодость. Мне плохо, когда я вижу этих людей, скрюченных под грузом собственных лет. Потому что они ужасно похожи на ослов и волов, работающих в поле. Чего можно ждать от страны, где люди отнимают работу у животных?

В этом же квартале Карте-Нау, как гриб, вырос Голден-Сити, его построили частные инвесторы. Двадцать шикарных домов в стиле, лишенном всякого вкуса, были распроданы за два месяца по 500000 долларов каждый. Отец был потрясен. Теперь он понял, среди чего мы живем вот уже несколько лет. Культ денег восторжествовал над традиционным афганским гостеприимством, и первыми его жертвами должны были стать такие бедняки, как мы.

За последние шесть лет город сильно изменился, в основном потому, что тысячи иностранцев приехали помогать нашей стране восстанавливаться. Кабул — столица, по традиции самый либеральный город, — стал забавляться парадоксами. Пока верховный суд решал вопрос, могут ли молодые певицы в платках сниматься для телевидения, иностранцы пользовались всем, что было, сколько могли. Я не понимаю, почему отец удивляется.

Как можно упрекать иностранцев, если вот уже несколько лет они помогают нам выжить? Это уравнение, которое Фархад с отцом хотят решить, купив микроавтобус.

33 «Give me five»

На этой неделе у меня странные чувства. Смешанные. Не хочу впадать в пафос. Я не люблю жаловаться. Я хочу всегда оставаться сильной и стойкой Дианой. Но иногда жизнь загоняет меня, и я чувствую страх перед неопределенностью моего будущего. Отец уехал сегодня утром, и мне сразу же стало грустно. Как будто что-то разорвалось. Мне так нравилось все эти дни ощущать папин авторитет в доме. Все были дисциплинированны. Все подчинялись его приказаниям. Никто ни разу не пытался уклониться, как мы часто делаем с мамой. От этой мысли мне становится грустно. Отъезд отца — это возвращение к отсутствию дисциплины, крикам и беспорядку. Для Джамала и Билала это настоящий удар. В восемь-девять лет им нужны покровительство и авторитет, которых мама никогда не сможет дать.

Жизнь вновь вернулась на круги своя. Город утопает в голубом небе. Скоро начнется Рамадан. Наши заботы вновь стали такими прозаичными: отложить деньги на праздник Эд[24], надеяться, что этот месяц будет легче, чем другие. Однако без дождей он обещает быть трудным.

Мы стали бегать по улицам со всех ног, чтобы приносить домой побольше денег. Втайне от мамы я все меньше и меньше ходила в школу. Я все время придумывала себе оправдания: опять учительница заболела и не пришла. Так я могла больше времени проводить на улице. По школе я ни капельки не скучала.