Маленькая торговка спичками из Кабула

Наша семья вновь с головой ушла в бедность. Мы снова вышли работать на улицу. А я так мечтала, что у моих младших сестричек будет другая жизнь. К сожалению, я в это больше не верю. Скоро они примут у нас эстафету. Мое тело уже стало слишком громоздким. Руки у меня похожи на две доски, они растут слишком быстро. А нос, который раньше был орлиным, теперь расплылся, и у меня такое ощущение, что он занимает пол-лица. У меня потихоньку начинает расти грудь. Мне кажется, у меня нормальная внешность. Я не красивая, но и не уродина. У меня лицо с характером. Мне кажется, это определение больше всего подходит. Мне нравится, когда меня замечают, в буквальном смысле слова. Афганские женщины стремятся быть незаметными, смешиваются с вещами и людьми до такой степени, что становятся безликими, это значит, их жизнь удалась.

Я думаю, человек не может стать безликим, если он прожил такую жизнь, как я.

Я дитя улицы. Я ничему другому, кроме этой улицы, не принадлежу. Я выросла на ней, как случайно упавшее зерно. Я не люблю возвращаться к своему прошлому и понимать, что у меня не было детства. У меня никогда не было возможности побыть маленькой девочкой. Я оказалась на улице уже в пять лет под присмотром своей старшей сестры Фатаны. Уже тогда я по-английски кричала прохожим: «Do you need matches?» Я говорила по-английски еще лучше, чем сейчас. Я даже исправляла ошибки англофонов. У меня никогда не было возможности быть скромной и сдержанной.

Я решаюсь думать об этом сегодня только потому, что мне кажется, будто мы снова вернулись к жизни, которая была у нас шесть лет назад. Меня раздирают противоречивые чувства. Благодарность за то, что в течение всех этих лет я могла ходить в школу. Отчаяние от того, что все это время мы столько работали, чтобы вновь вернуться к тому, с чего начали. Прилив нежности к шумной драчливой ватаге моих братьев и сестер, которые поддерживали друг друга в самые трудные дни. Этот прилив смывает все остальное. Даже полную растерянность от того, что нам нечего больше есть и, чтобы хоть как-то выжить, приходится просить фрукты и овощи у бабушки с дедушкой из Гуль-Дара.

Сегодня на улицах Таймани мне показалось, что жизнь перекликается с телепередачами. Полчища мужчин в оранжевых комбинезонах чистили сточные канавы, стояла страшная вонь. В Кабуле нет канализационных систем, и мусор из города не вывозится. На улицах стоят урны, они же служат источником пропитания для собак и баранов. Раз в неделю их содержимое сжигают. От едкого белого дыма режет глаза и першит в горле. Летом вода в канавах застаивается и привлекает крыс. Мужчины в оранжевых комбинезонах лопатами выгребают черный компост и скидывают его в кузов стоящего рядом грузовика.

Меня поразило одно удивительное сходство. Эта сцена напомнила мне кадры из передач о тюрьме Гуантанамо. Там заключенные ходят в таких же комбинезонах. От этой нелепой мысли я улыбнулась: побег заключенных из тюрьмы Гуантамано в канавы Кабула. Вот уж правда, только я могла такое придумать.

34 Нерв войны

Мне все надоело. Если честно, не знаю, что и делать… Бью мух мухобойкой. Не очень приятное занятие, скучное. Но раз уж начала, надо доделать до конца. Я убила несколько десятков мух. И все-таки муха — самое дурацкое из всех насекомых. Оно постоянно портит тебе жизнь, зудит над ухом и выбирает самое чувствительное место на теле, чтобы сесть на него и тебя пощекотать. А еще мухи откладывают яйца везде, где только можно, из них вылупляются новые мухи, и так без конца. Я предпочитаю небольшую резню сегодня, чем беспощадный геноцид через несколько дней. Сегодня я стала палачом для пяти десятков мух, залетевших в гостиную через разбитые окна, чтобы полакомиться картофельными очистками и луковой шелухой, которые валяются на полу. Стены у нас такие грязные, что раздавленных черных мух и следов крови на них почти не видно.

Я убивала добросовестно. Одним резким ударом, чтобы им было не больно. Я механически повторяла это движение весь вечер, это позволяет мне ни о чем не думать. Я сосредотачивала все свое внимание на левой руке. Мне хотелось видеть, как мускул на моем предплечье напрягается и становится выпуклым.

В ожидании того, что с нами будет дальше, я решила экономить. Слова, движения, поступки. Я рассчитываю, сколько сил мне понадобится для малейшего движения и сколько пользы оно мне принесет. Если пользы от него никакой, я его не делаю, кроме тех случаев, когда мама заставляет. Даже когда дышу, я стараюсь не делать бесполезных глубоких вдохов. Эта идиотская игра вводит меня в такое состояние транса, что я не могу остановиться. Все мое тело настроено на ожидание.

Но на ожидание чего именно?

В прошлом месяце мы очень много работали. Фархаду удалось уговорить «доктора» Нессара немного подождать с увеличением платы за дом. Это не спасет нас от предстоящей катастрофы — нас все равно выгонят из дома, — но эта отсрочка даст нам время, чтобы все осознать.