Маленькая жена

Уметь радоваться за других – возможно ли это? Этот вопрос никогда не приходил в голову Элен и ее верных подруг. Они, запершись в одной из комнат, делились разными мыслями, одна хуже другой. Для них это была игра – увлекательная, азартная. Разрушить чью-то жизнь, причинить горе – все это казалось пустяком по сравнению с ощущением, которое это давало. Собственное превосходство, которое женщины приравнивали, чуть ли, не к Божьей Власти, а так же – безусловно, чувство безнаказанности. Оно развязывало им руки, придавало силы и позволяло мыслить столь изощренно, что у некоторых добродетельных людей волосы бы зашевелились на голове, узнай они, что затевают эти подруги.

Конечно, кто подумает на милых, красивых аристократок? Даже Леонардо, известный при дворе своим бесстрастным отношением  к женщинам, не заподозрил их. Нет! Сейчас, остался последний шанс. Кто тянул за язык Эдуарда? Теперь у них осталось слишком мало времени, и все-таки, оно еще было.

Немного робея, Кассия шагнула в просторную комнату. Эдмонд, завидев дочь, улыбнулся ей и раскрыл руки для объятий. Девушка обняла родителя, чувствуя, как сердце наполняется спокойствием и теплом.

- Отец, как ты? – наконец, спросила Кассия, чуть отстранившись от Эдмонда.

- Как может быть человек, который проиграл? – печально улыбнувшись, вопросил мужчина.

Девушка, ощущая смятение от такого ответа, перевела разговор   на другую тему:

- А мама? Где она?

- Твоя мать, - мужчина нахмурился, - отправилась к Джону. Твой братец уже присягнул на верность Вильгельму, так же, как и она. Предатели.

Морщинистое лицо Эдмонда исказилось маской страдания и борьбы. Затем, оно снова стало спокойным, и мужчина обратился к дочери:

- А как ты, дитя мое? Не обижает ли тебя твой муж?

Одна лишь мысль об Александре – и губы Кассии изогнулись в счастливой улыбке.

- Нет, ты что, отец. Александр – достойный мужчина, он оберегает меня и ценит.

Девушка еще шире улыбнулась, и произнесла то, что еще этой весной вряд ли могла искренне сказать родителям:

- Я благодарна тебе и матери, что вы выбрали мне такого мужа.

Эдмонд, задумчиво глядя на дочь, качнул головой. Бело-серые пряди волос упали ему на лицо, и он медленно откинул их.

- Так, говоришь, муж ценит тебя?

- Да, - еще не понимая, куда клонит родитель, просто ответила Кассия.

- Ты не забыла своего брата, Говарда? – Эдмонд устремил на дочь взгляд, полный боли.

При упоминании имени брата, Кассия испытала гаму чувств: боль утраты, скорбь и вину.

- Нет, я помню о нем, отец, - голос девушки задрожал, выдавая ее волнение, поднявшееся от воспоминаний.

- Он был сильным, справедливым, добрым сыном, - Эдмонд тяжело вздохнул, - ты ведь знаешь, кто его убил, где он погиб?

Ощущая себя словно на экзамене, перед строгими монахинями, готовыми в любой момент наказать ударом по пальцам своими излюбленными прутиками, Кассия еле выдавила из себя:

- Он погиб в битве при Гастингсе, погиб, сражаясь с нормандцами.

- Да, - с жаром выдохнул Эдмонд, а потом  схватил дочь за плечи. – И твой муж – нормандец! Проклятый нормандский палач лишил жизни моего сына!

- Отец! – попыталась одернуть родителя, выдохнула Кассия. – Это в прошлом! Александр – мой муж, я люблю его, я жду от него ребенка.

Лицо Эдмонда как-то странно исказилось. Глаза уставились в одну точку. Кассия, напуганная, замерла – в этот миг ее отец был похож на безумца. Ужасное, парализующее тело, зрелище…

- Я не хочу, чтобы моя дочь плодилась от этого выродка! Я заберу у него самое дорогое! – зловеще произнес Эдмонд, и тут же, его руки, сорвавшись с плеч девушки, обхватили ее тонкую шею и начали душить ее…

Кассия попыталась скинуть руки отца, но куда там – он оказался сильнее, чем она могла представить. Девушка хотела закричать, но лишь измученно прохрипела. Тело стало ватным, ноги не слушались ее.  Кассия смотрела на некогда родное лицо, перекошенное от злобы и ненависти, смотрела до тех пор, пока перед глазами не появились мушки, а потом тьма, открываясь перед ней – жадно приняла ее в свой омут.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

Эдмонд был мертв. Его тело, опрокинутое назад, распласталось на теплом ковре. Горло, перерезанное кинжалом, обагрилось кровью. Глаза, горящие ненавистью и ужасом, уставились в потолок. Даже будучи мертвецом, несчастный не обрел покоя.

Тяжело дыша, Александр переводил взгляд то на убитого им тестя, то на белое лицо Кассии.  Жена повисла безжизненным телом на его руке. И Александр, прославившийся на поле боя своим бесстрашием, сейчас – испытал сильнейший страх. 

Он боялся не услышать дыхания Кассия. Страх сковал его – при мысли о том, что он уже никогда не сможет услышать стук любимого сердца. Осторожно, с нежностью, которую невозможно было бы передать никакими словами, мужчина подхватил жену на руки. Александра затрясло, слезы обожгли глаза, когда он увидел, каким безмятежно-прекрасным было лицо его любимой женщины. Она была слишком прекрасна.

Неужели это все? Неужели – это конец? И счастье, отмеренное им Свыше, оборвалось?