Маленькие грязные секреты

Доктор Чен был прав лишь отчасти. Тревога действительно обманывала ее. Но обстоятельства не выходили из-под контроля Марин. И когда ее компьютер нашел нужный путь, она пристально взглянула на свои руки. Руки выглядели нормально; сильные руки; руки, умело владевшие острыми ножницами, превращая волосы в прекрасные стрижки и прически; руки, способные готовить, убирать, держать, сжимать, ласкать и любить; руки, способные выразить жестами чувства; руки, способные защитить.

Руки, способные выпустить ее мальчика на оживленном, переполненном рынке в субботу перед Рождеством…

Ей подумалось о тех ужасах, что, вероятно, обрушились на Себастиана через несколько часов после того, как его увел Санта-Клаус. Она изучила статистические данные и знала, что дети его возраста, не обнаруженные в течение суток, скорее всего, гибнут. А если нет, то наверняка их ждут еще более кошмарные ужасы.

По вине Марин. По ее вине. Во всем виноваты ее проклятые руки. Несколько вечеров назад у нее появилось искушение отрезать их, но потом пришел домой Дерек с поздравительной открыткой на годовщину и предложил попробовать начать все сначала.

— Ты вернулся домой, — только и сказала Марин.

— Я всегда возвращаюсь домой, — заметил муж, — и всегда буду возвращаться домой.

Дерек никогда не винил ее за то, как выражалась ее скорбь. Может, и ей не следует винить его в том, как он скорбит.

Черные мысли никогда не покидали ее. Но это всего лишь мысли, и Марин старалась держать их при себе; в противном случае люди могли начать беспокоиться и почувствовать необходимость вмешательства, опасаясь, что она могла нанести себе вред из-за своего хрупкого эмоционального состояния.

После пребывания в больнице Марин пообещала Дереку, что больше не предпримет подобные попытки. А на последнем приеме у доктора Чена пообещала своему психотерапевту, что больше не будет посещать эти сайты.

Сейчас Марин собиралась нарушить одно из этих обещаний.

Она начала просматривать фотографии, в поисках родимого пятна, в поисках маленького полумесяца. В поисках своего сына. Она не знала этих детей, но плакала, переживая из-за них, плакала, переживая из-за их матерей, а в последнее время плакала, мечтая погрузиться в спасительный сон.

Иногда, во сне, она видела Себастиана в новой семье. Какая-то бедная женщина, отчаянно хотевшая иметь детей, забрала его с рынка и растила со всей любовью, какую могли бы дать ему Марин и Дерек. И с каждым днем Себастиан постепенно забывал о них, забывал Марин и начинал любить свою новую мать. Но ему жилось хорошо, он был жив и здоров.

Но иногда во сне Себастиан плакал, зовя ее. И не важно, что делала Марин, — ей никогда не удавалось добраться до него вовремя. Ее малыш просто исчезал, растворялся в воздухе, или его уводила какая-то расплывчатая фигура, уводила в темноту, скрывавшую монстров.

— Но ты же видишь? В мамином доме нет плохих монстров, — сказала она однажды, успокаивая сына, после прочтения ему книжки «Монстр в конце этой книги»[60]. Она сама обожала ее в детстве, как и этот телесериал с очаровательным Гровером, жутко боявшимся монстра и убежденным в том, что в конце концов появится какое-то Жуткое чудовище, а в итоге лишь обнаружил, что сам и есть тот жутко страшный монстр. — И то, что кто-то выглядит как монстр, не значит, что он монстр.

А то, что кто-то не выглядит монстром, не значит, что он не монстр.

Если Марин когда-нибудь придется получить такую же новость, что и Фрэнсис, она убьет себя.

Она давала много обещаний многим людям.

Но это обещание она дала себе лично.

Глава 23

Когда следующим утром Марин добралась до работы, на телефон поступило голосовое сообщение от Ванессы Кастро.

Сразу захотелось бросить все дела и позвонить Дереку на работу, чтобы они могли вместе узнать ужасные новости, но она быстро опомнилась. Дерек до сих пор не знал о частном детективе. Оглядываясь назад, можно сказать, что разобщенность в их семейной жизни исходила не только от него. Марин тоже хранила много секретов.

Для начала ей пришлось собраться с духом перед звонком детективу, и она закрыла дверь в свой кабинет, чтобы никто ее не беспокоил. И вдруг вспомнила вчерашний ужин. Когда Дерек пришел с работы, на кухне не оказалось ни замаринованных для гриля стейков, ни брюссельской капусты, запеченной в духовке. Поднявшись наверх, он увидел, что жена сидит на кровати и пялится в ноутбук, но промолчал, увидев, как она резко захлопнула его. Он не спросил, на что она смотрела. Дереку, видимо, хватило одного взгляда на осунувшееся, залитое слезами лицо, чтобы догадаться, что у нее выдался тяжелый вечер. Он не спросил, что случилось, потому что и так все понял, даже если не знал деталей.

Вместо этого, чмокнув Марин в щеку, он спросил:

— Индийская, греческая или тайская?

— Выбирай сам.

Ей хотелось извиниться за то, что она забыла про стейки, но Дерек не дал ей такой шанс, сразу начав названивать в ресторан и заказав доставку блюд.