Маленькие и злые

Все это учитель узнал по дороге в усадьбу от старого кучера. Сгорбленный, побитый жизнью белорус сидел на козлах впереди, изредка подгоняя тощую лошадку, и рассказывал пассажиру историю здешних мест. Из-под густых усов его торчала хлипкая деревянная трубка, которая еле дымила в сырости и тумане осеннего утра. Повозка, видавший виды тарантас, громко скрипела, раскачиваясь из стороны в сторону, и часто подпрыгивала на ухабах, ямах и колдобинах. Измученный долгой дорогой несчастный учитель держал на коленях один-единственный чемодан со своими скудными пожитками и слушал монотонный монолог кучера. Извозчика он нашел вчера в Березе-Картузской, где остановился на ночлег после долгого переезда на поезде из Вильни, отдав за номер в гостинице едва ли не последние деньги, но так устал, что уже не мог о них думать. Оставшихся только и хватило на плату извозчику. Нанять автомобиль было слишком дорого, да и ни один шофер не погнал бы машину в такую даль и по такой дороге.

Несколько часов назад, перед рассветом, они миновали поворот на Брест-Литовск, и с тех пор Песецкий окончательно потерял ощущение времени и пространства. Выглядывая из-за полога тарантаса, он видел один и тот же пейзаж — уходящие вдаль непроходимые болота с торчащими вверх скелетами мертвых высохших деревьев, только на самом горизонте виднелась кромка темного леса. Топи раскинулись по обе стороны дороги, само полотно, некогда укрепленное насыпями и гравием, судя по всему, постепенно приходило в упадок, размываемое дождями и паводками.

— Надолго сюды, паночек? — Кучер обернулся к пассажиру, пуская табачный дым в густые усы.

— Надеюсь, — ответил учитель, занятый своими грустными мыслями. — Как получится.

Еще весной польские власти закрыли последнюю белорусскую школу в Вильне. Все лето Песецкий метался по городу и окрестностям в поисках работы. Ему везде отказывали — где-то не хватало рекомендаций и опыта, где-то (чаще всего) косо смотрели на происхождение и прошлое семьи. Незаконнорожденный сын польского помещика и крестьянки-белоруски, родной брат большевика и красного командира. Чудо, что он вообще получил образование и выбился в люди. Только Богу известно, чего ему это стоило. Только Богу, опальному отцу и дорогой несчастной маме. Родителей уже не было в живых, а брата Ян не видел много лет. Тот жил в Минске, в советской стране и, насколько знал учитель, занимал какой-то немалый пост. После войны и Рижского мира Западная Беларусь с Вильней, Белостоком и Брест-Литовском отошла Польше, а братья Песецкие так и остались разделены режимами и политикой. Иногда, в моменты отчаяния, Яну приходили в голову дурные мысли. Собрать пожитки, двинуться на восток, заплатить контрабандистам и перейти границу. Добраться до Минска, а там будь что будет. Ванька не бросит, если еще жив, а большевикам уж точно плевать на крестьянское происхождение и дурную кровь.

В середине лета он был уже на грани, когда увидел в газете объявление, что генерал Томаш Пекось ищет учителя для своих детей. Песецкий отправил письмо по указанному в газете адресу, снабдив его рекомендациями от коллег и профессоров университета, выпиской из диплома и несколькими фотокарточками. Ни на что особо не надеясь, он был поражен и готов едва ли не плясать, когда через месяц получил ответ. Генерал ждал его в имении Ялины до десятого сентября. Томаш Пекось, представитель древнего польского рода, имевшего литовские корни, герой Великой Войны и битвы за Варшаву, ушел в отставку в тридцатом и, отойдя от дел, жил с семьей в отдаленном поместье.

От извозчика Песецкий узнал, что дела у генерала идут неважно. Неудивительно: экономический кризис в Европе и мире вел к тому, что многие беднели и оставались ни с чем. Польша не была исключением, а что творилось в Германии, Франции, Англии, Америке? Песецкий читал газеты и был в курсе. Еще по дороге из Вильни, общаясь на станциях с попутчиками, полицейскими и кондукторами, он узнал, что Пекось постепенно продавал свое имущество, квартиры в Варшаве, конюшни и родовое имение под Краковом, дома в Польше, Литве и здесь, на восточных землях. В Березе-Картузской учитель прочел в газете, что на продажу выставлены и Ялины, пункт его конечного назначения. Это только растревожило Песецкого. Не опоздал ли он? Есть ли смысл ехать дальше? Вдруг случится такое, что генерал выдворит его по прибытии? И сможет ли он платить наемному учителю?