Маленькие истории

На экзамены в школу всегда приглашали родителей, но я своих не звал. Куда их было, таких «неотесанных», приглашать… Вернуть бы то время, ведь ни мама, ни отец толком не слышали, как я играю. А я тем временем успешно переходил из класса в класс музыкальной школы, занимая достойные места на всевозможных конкурсах. Педагоги знали о трудностях, которые испытывает моя семья, и, не напоминая мне о родителях, устраивали мое участие в выездных конкурсах. Я тогда часто становился лауреатом этих конкурсов. Как-то незаметно, среди моих успехов, ушел из жизни отец. Мне кажется, у мамы тогда стало еще больше работы. – Профессор, тяжело вздохнув, продолжил: – Я уже учился в музыкальном училище, преподаватели прочили мне серьезную музыкальную карьеру, когда я влюбился. Я для себя решил жениться, но почему-то повел девушку знакомиться с мамой. Мама мало говорила и никогда и ни на что не жаловалась, да я и не спрашивал. А тут спросил:

– Как тебе Маша?

Она, наверное, почувствовала что-то, и на ее усталом лице появилось беспокойство:

– Если можешь, сынок, не женись.

Я отшатнулся. Жалко ее стало, зачем я спросил и что она может понимать… Имея такого мужа, как мой отец… разве могла она понять наши высокие отношения, наши красивые чувства, такие тонкие, искренние и, можно сказать, поэтические! Я сделал так, как решил. Женился и стал жить отдельно. К маме заходил редко, иногда с женой. Мама никогда ни о чем не спрашивала, только вглядывалась в мои глаза, будто что-то искала в них. Она старалась накормить нас, а есть мы хотели всегда и ели с удовольствием. Правда, Маша хмурила бровки и шепотом делала замечания в мамин адрес, которые я не комментировал, но многозначительно пожимал плечами и возводил глаза к небу, как бы говоря: «Ну что с нее можно взять…» Мама из жизни ушла так же тихо и незаметно, как и отец.

Через два года, когда мамы уже не было, а на свет появился мой сын, жизнь моя из праздничной и красивой стала тихой, закрытой и удручающей. После рождения сына у Маши начался психоз и выяснилось, что в их семье шизофренией болеют ее мама и дядя. Моя Машенька тоже заболела. А уже через четыре года и последняя моя надежда угасла – Володенька унаследовал мамину болезнь и перестал быть похожим на себя. Я совсем закрылся, остались музыка, консерватория, студенты, фестивали, конкурсы, признание за заслуги… Я, как и мой отец, не жалею себя, я работаю для моей семьи, устаю, как и он, «нечеловечески» – только от безнадежности.

Иногда я думаю, как права была моя необразованная мама, видимо, она чувствовала своим материнским сердцем беду, которая поджидала меня. С Машей мы вместе и будем вместе всегда, и это уже не любовь, это мука. И я знаю, за что… Многое мне понятно теперь, но ничего уже не вернешь: к отцу не прижаться и маму не обнять! Живу тихо, умею терпеть, только порой на какой-нибудь пронзительной ноте полоснет сердце воспоминание острым ножом, и обливается оно кровью. В такие минуты мне кажется, музыка льется живая, как святая вода, и тогда я молюсь о тех, кто ее слышит: «Пусть у вас всех все будет хорошо, и пусть ваши родители будут счастливы…»

У женщины, слушавшей рассказ, текли слезы, и она не знала, что сказать профессору. До этого момента она считала, что знает и понимает все, что нужно для жизни.

Саша Бибик

Весна – не только время года, но и призывной период. И те, кому положено служить в армии, даже если они этого делать не собираются по состоянию здоровья или благодаря «натурально» липовым справкам, воинскую службу в разговорах упоминают и разные байки передают из уст в уста. Вот и жена с мужем подняли эту тему по причине достижения призывного возраста их сыном.

– Вась, не представляю, как наш Мишка служить пойдет, он же у нас домашний. А дедовщина с этими неуставными отношениями?

– Тяжело ему будет.

– Почему?

– Сама говоришь – «домашний». Он, Светик, полгода домашними пирожками еще ходить в туалет будет, я извиняюсь, а там уж и дембель не за горами. А вот про дедовщину я так скажу: как себя поставишь, так и будешь служить. Только это сразу нужно делать. Служить я попал под Читу: от мамки далеко, и дома не видать. А «дембеля» гнуть «молодых» начинают сразу. Сначала словами: подай, принеси. Ну а если не выполнил – «воспитывают».

– Как воспитывают?

– Коллективно и часто кулаками. Я с месяц дрался. Потом отстали. Не зря все-таки боксом занимался в школьные годы. Мишка наш тоже неслабый парень. Вот, помню, где-то через полгода после меня пришел к нам служить парень: ростом около двух метров и весом более ста килограммов. Лицо у него было очень добродушное, вот оно, наверное, и подвело «дембеля» Джанибекова. В армии свободного времени почти нет. После всех дневных трудов нас, солдат, политически образовывали просмотром программы «Время». А в оставшиеся до вечерней проверки минуты нужно было подшить подворотнички, начистить сапоги и, если успеешь, написать письмо домой. Вот и молодой солдат сел у подоконника писать письмо. Джанибеков походкой «дембеля» двинулся к молодому, неся в руках гимнастерку: