Маленькие милости

– У нас есть основания посерьезнее, чем просто «кажется».

– Ну хорошо, не кажется. Тогда почему никого до сих пор не задержали?

– Потому что производить задержание без улик и доказательств противозаконно.

– Но людей можно вызвать на допрос.

– А кто сказал, что мы никого не вызывали?

– Если б вызывали, то у вас уже были бы и улики и доказательства.

– Что, правда, вот так все просто? – Бобби с усмешкой выкидывает окурок в траву. – Вашим первым мужем ведь был Дюки Шефтон?

Теперь она склоняет голову набок:

– Я гляжу, вы навели справки.

– Ваш Дюки был джентльменом удачи – и, должен признать, легендарным.

В голосе Мэри Пэт ощущается прилив полузабытой гордости от воспоминаний, каким авторитетом пользовался ее первый муж.

– Это да.

– И он был одиночкой, верно? – уточняет Бобби. – Не работал ни на одну банду?

– Да, он был сам по себе. – Мэри Пэт тоже закуривает.

– Однако, – Бобби выделяет слово голосом, – все равно отстегивал часть добычи Марти Батлеру.

Она пожимает плечами:

– Так уж в Южке заведено.

– «Так уж в Южке заведено…» Что ж, это прояснили. А теперь прикиньте, Мэри Пэт: я вызываю человека на допрос, но не проходит и пяти минут, как в допросную вваливается адвокат и не дает мне вытянуть из подозреваемого ни слова. Что это, по-вашему, значит?

Она долго смотрит на него, перекатывая сигарету между пальцами.

– Значит, что те люди больше боятся не вас, а кого-то еще.

– Вот-вот.

Мэри Пэт задумчиво затягивается и выдыхает несколько дымных колечек, которые одно за другим растворяются в переулке.

– Короче, преступление так и останется нераскрытым?

– Черта с два, – говорит Бобби. – Этого никто просто так не оставит.

– Все потому, что погиб черный?

– Потому, что он погиб на границе Южного Бостона и Дорчестера прямо перед вступлением в силу закона о басинге. Из такого сюжета газетчики выжмут всё до капли.

– Однако до сих пор никого не поймали.

– Потому что пока мы уперлись в стену. Но обязательно ее пробьем, и тогда костяшки домино посыплются.

– Или человеческие кости.

– Не понял.

Мэри Пэт усаживается поудобнее на своем страшном, как смертный грех, корыте, подтягивает к себе одну ногу и обхватывает лодыжку.

– Вы не хуже меня знаете, что если есть хоть какая-то связь с Марти Батлером, то участь Огги Уильямсона разделят все подростки, что были той ночью на платформе.

– Почему именно такая формулировка?

– Какая?

– «Все подростки». Как будто кто-то из них уже не жилец.

Мэри Пэт какое-то время молчит, затем произносит:

– Если Марти Батлер видит, что расходы на твоего адвоката не окупятся, ему легче оплатить тебе похороны.

– Вот, собственно, поэтому мы пока не лезем на рожон.

– Но коли слишком протелитесь – Марти заплатит кому надо, и у них появятся железные алиби, а вы останетесь ни с чем.

– Это риск, да. – Он ставит ногу на крыло ее машины.

– Вы думаете, что моя дочь причастна, а я знаю, что нет. Если сможем узнать правду о произошедшем, я докажу ее невиновность.

– И тогда она перестанет скрываться?

Мэри Пэт на мгновение подается вперед. Как будто душа вдруг покинула ее тело, оставив на капоте лишь пустую оболочку. Затем женщина приходит в себя и едва слышно произносит:

– Да. Тогда она перестанет скрываться.

Все это время Бобби вглядывается ей в лицо самым внимательным образом.

– То есть она все-таки прячется, так?

Мэри Пэт теребит шнурок кроссовки.

– Да, именно так.

– Значит, миссис Феннесси, вам просто нужно набраться терпения.

– Мэри Пэт.

– Наберитесь терпения, Мэри Пэт. Чтобы докопаться до истины, все нужно делать по правилам.

Судя по ее взгляду, она думает, что этим он обманывает не только ее, но и себя.

– А если я сама с ними поговорю?

– С кем?

– С теми, кто не хочет говорить с вами.

– Нет. Даже не думайте.

– Почему?

Бобби показывает на ее руки и лицо.

– Потому что ваши «разговоры» – это «недопустимые доказательства, полученные с применением силы». В суде такие не принимают.

– Только в том случае, – она рассекает воздух сигаретой, – если сотрудник полиции заранее знал, что доказательства получены таким образом.

– Почитываете на досуге юридические справочники?

– Я была замужем за Дюки. Он сумел украсть в этом городе все мало-мальски ценное, что не приколочено гвоздями, и почти ни разу не попался. Он был моим юридическим справочником.

– Что же с ним стало? – спрашивает Бобби.

– Не прогнулся.

– Перед кем?

– Перед кем положено прогибаться.

Продолжая смотреть на собеседницу, Бобби вдруг понимает, что это совершенно одинокий человек, чья жизнь – сплошная череда больших и маленьких травм.

– Миссис Феннесси, пожалуйста, идите домой.

– И что мне там делать?

– Все то же, что вы обычно делаете дома.

– А потом что?

– А потом ложитесь спать и наутро повторите снова.

Мэри Пэт вздыхает:

– Это не жизнь.

– Почему нет? Главное – найти в ней маленькие радости.

Она улыбается, но в глазах тлеет мучительная боль.

– А если ни одной не осталось?

– Вы уверены?

– Можете не сомневаться.

– Тогда найдите новые.

Мэри Пэт опускает голову:

– Негде больше искать.