Маленькие милости

Отблевавшись, он утирает рот. Потом наклоняется и медленно поднимает гаражную дверь. Увидев, что «Нова» никуда не делась, немного успокаивается. Потом забегает внутрь.

Мэри Пэт снимает «Бесс» с ручника и медленно подкатывается к гаражу, перекрывая выход. Вылезает. Садится на капот. Ждет. Из гаража доносится возня в почти пустом багажнике. Отчаянное сопение и всхлипывающий писк.

Джордж захлопывает багажник. Идет к выходу из гаража, что-то бормоча под нос одними губами. Вдруг он замечает Мэри Пэт.

И все понимает.

Он еще не знает, что именно понимает, но он понимает.

Джордж срывается с места и, выставив перед собой руки на манер чудища Франкенштейна, кидается на нее.

Мэри Пэт наводит на парня его же револьвер, и дуло упирается ему в грудь.

– Я могу спустить курок прямо сейчас, и меня полностью оправдают в любом суде. А возможно, даже гребаную медаль дадут… Ну что, Джордж, как поступим?

Он опускает руки.

* * *

Они заходят в гараж, и Мэри Пэт закрывает дверь. Затем обшаривает Джорджа на предмет оружия, но у того при себе ничего нет. Она замечает в углу рабочий светильник в оранжевом пластиковом корпусе, воткнутый в удлинитель. Снимает его и подвешивает на крюк над капотом машины. К Джорджу понемногу возвращается самообладание. Сначала глаза – они не загораются, а наоборот, скорее стекленеют; из них уходит все, кроме надменного блеска. Именно это качество Мэри Пэт впервые заметила в нем еще тогда, когда Джордж был лучшим дружком Ноэла и постоянно крутился в их квартире – задолго до наркотиков, задолго даже до прогулок с девочками. Мальчишки только и говорили, что о спорте да коллекционных карточках. Но уже тогда в Джордже было заметно завышенное самомнение. Казалось, ему нет дела до того, что о нем думают, и нет желания хоть как-то проявлять свои чувства. Неспособность к выражению чувств – распространенная беда среди детей, выросших в Южке, однако холодность Джорджа проистекала не из эмоциональной инвалидности, а, как Мэри Пэт всегда считала, из собственного желания. И из внутренней заносчивости. Джордж, сколько она его помнила, пребывал в полной уверенности, что он лучше окружающих: умнее, хитрее, хладнокровнее. Прибавить к этому точеное лицо, коротко стриженные светлые волосы, глаза, зеленые и холодные, как земля его предков, – и сдержанность производила на большинство впечатление, будто он вправду хитрее и умнее. На самом деле лучше, чем они.

Джордж так долго притворялся, что, кажется, уже сам в это поверил.

– Интересно небось было…

Она недоуменно вскидывает бровь.

– Фантазировать, как все пройдет.

– И что я, по-твоему, себе нафантазировала?

– Что вы украдете мой товар, а я расскажу вам про вашу дочь, чтобы его вернуть.

– Такие у меня, думаешь, фантазии? – Мэри Пэт морщит лоб, как бы всерьез обдумывая эту версию.

– А вот что будет на самом деле.

Она вежливо улыбается и ждет.

Джордж как ни в чем не бывало опирается на «Нову» и задирает нос.

– Вы вернете мне товар, или мои поставщики прикончат вас еще до конца дня. И тогда все равно, узнаете вы что-нибудь про вашу дочь или нет.

– Ты все говоришь «ваша дочь» да «ваша дочь», как будто имени не знаешь.

Он вздыхает.

– Но вы еще можете вернуть мне товар, и тогда я ничего поставщикам не скажу. – Он выпрямляется, глядя на Мэри Пэт искренне, но недобро. – И вы сможете продолжить… жить.

– «Поставщики» – это Марти, что ли?

Джордж морщится:

– Неважно.

– Значит, ты предлагаешь мне жизнь, а еще не скажешь Марти, что это я свистнула твою наркоту… Почему? От доброты душевной? – Мэри Пэт подходит к нему ближе. – Или потому, что если Марти или кто-то из его подручных узнает, как ты профукал сразу две партии за сутки, то тебе самому крышка? – Она издает смешок. – А, Джордж?

Он тоже усмехается, однако глаза у него все-таки бегают.

– Ладно, ладно, вы правы, заработка я лишусь. Ну ничего страшного, восстановлюсь в колледже.

– Ох, Джорджи-Джорджи… – Она легонько покачивает головой. – Ты дважды подвел Марти. Плюс от тебя полиция может узнать, что это он снабжает Южку наркотиками. Полагаю, ты знаешь и его поставщиков, и каналы поставок, и даже парочку копов, которым он дает на лапу.

От каждого слова парень сжимается, как от удара. Мэри Пэт придвигается совсем близко, почти дышит ему в лицо.

– Если, после того как до Марти дойдут новости про последнюю партию, ты проживешь больше суток, я окончательно утрачу веру в мироздание.

– Моя мать…

– Батлеровская подстилка. Да, я в курсе. Но это тебя не спасет. Марти любит женские щелки, вот только деньги он любит гораздо больше.

Джордж с минуту молчит, разглядывая свои ладони.

– Не будь у вас револьвера…

Мэри Пэт отходит на шаг и поднимает руку со стволом.

– Этого, что ли?.. Вот, пожалуйста, убрала. – Она засовывает револьвер за пояс у копчика.

Джордж смотрит на дверь у нее за спиной, но с места не двигается.

– Тебе всего лишь нужно отпихнуть меня, – говорит ему Мэри Пэт.

Он прикидывает свои шансы.

– Ну же, Джордж.

– Думаете, не смогу?

Она не выдерживает и начинает хохотать в голос.

– Именно так я и думаю. Ну давай, решайся, часики тикают.

– Подождите.

– Нет. Давай, убери меня с дороги.