Маленькие неожиданности

Пока бабушка с дедом вспоминали на кухне свою тяжелую историю, грустили, сожалели и что-то шепотом друг другу говорили, я с барабаном на шее начал разгуливать по квартире и услаждать слух всех присутствующих чарующими звуками жестяного чуда: «Тын, ды-ды-дын, дын! Тын, ды-ды-дын, дын!» Мою радость, похоже, никто особо не разделял, поморщился даже дед, когда я зашел на кухню продемонстрировать свое мастерство, а бабушка предложила пойти радовать людей во двор. Отличная идея! Как я раньше сам не додумался!

Выйдя во двор, я начал свою любимую тему: «Тын, ды-ды-дын, дын!» На шум подтянулись местные пацаны такого же возраста и стали пристраиваться ко мне, марширующему, «в кильватер». Собиралась небольшая армия. После второго круга начали открываться окна и раздались советы, пока достаточно добродушные, пойти погулять в какой-нибудь другой двор. Но мне нельзя было уходить из нашего – так велела бабушка, и пришлось начать третий круг, после которого тон реплик соседей изменился и раздалось первое: «Катитесь к чертовой матери!»

Дабы не потерять свежеобретенного внука, вышел дед, разогнал армию и забрал меня домой от греха подальше. Мои попытки подубасить и дома были быстро пресечены, а барабан спрятан до завтра.

Всю ночь мне снился замечательный сон о том, как я чеканю шаг с потрясающим барабаном на шее. Продрав глаза и наскоро позавтракав, я вымолил – «бабулечка, моя любименькая, ну, пожалуйста, хоть минуточку» – свидание с инструментом. И все началось сначала: часть первая – домашняя, часть вторая – дворовая, ругань, крики, угрозы убийством, арест, тяжелая разлука с любимым жестяным другом.

Следующим утром вышел конфуз: несмотря на съеденную кашу и гору всяческих обещаний, барабан мне так и не выдали, бабушка сказала, что он куда-то пропал. Я перевернул вверх дном всю хозяйскую квартиру, но так и не нашел предмет своего вожделения, чем был искренне поражен: куда он мог подеваться ночью? Тогда еще в голову не приходило, что взрослые могут быть такими коварными даже по отношению к тем, кого, как утверждают, любят.

Хотя и к лучшему, что так вышло. По крайней мере, я не остался маленьким злобным карликом, как у Грасса. Во всяком случае, не карликом.

P. S. А настоящим барабанщиком я все-таки был. Чуть позже – в пионерской дружине.

Пельмени

Лето 1984 года. Практика в украинском Новоднестровске на одноименной ГЭС. Поскольку я был единственным русским из Ленинградского политехнического, выбирать не пришлось, и комната в предоставленной общаге досталась мне на троих с вьетнамцем и доминиканцем. Общаться с ними было трудновато, поэтому я сдружился с неким Женькой из минского политеха, делившим комнату с молчаливым арабом.

Закончился очередной рабочий день, третья по счету пятница в Новоднестровске, скоро собираться домой, а денег в кармане так и не завелось. Коротая вечер за кружкой местного замечательного пива «Ячменный колос», мы пришли к выводу, что неплохо бы подхалтурить и хоть что-то привезти домой. У меня уже была полновесная семья, маленькая дочка, а Женька просто оказался не чужд легкой наживе. Достаточно большой опыт всяческих подработок натолкнул меня на простую и самую реальную мысль: идти на ближайшую железнодорожную станцию и искать халтуру там, где все понятно: круглое – катать, плоское – кидать, отдыхать, пока летит.

Утром в субботу, преисполненные собственной значимости, мы сели в автобус, отправляющийся в Черновцы через Белоусовку, в которой по нашим агентурным данным должен был находиться крупный железнодорожный узел. Расстояние до станции автобус преодолел незаметно, мы даже толком не успели поделить деньги, которые благодаря общему трудолюбию выпадут на нас в ближайшее время золотым дождем.

После непродолжительных поисков «раздающего халтуры» мы нашли вагончик, который надела на себя необъятная женщина, имеющая колоритные усы и зычный голос. Таким, наверное, и должен быть человек, заправляющий всем и вся в своей небольшой вселенной, именуемой «Белоусовка товарная». Уроженка западной Украины генетически не была предрасположена к разговору с москалями, но тем не менее работа есть работа. Осудив нашу внешность, физические кондиции, а также всех наших родных до седьмого колена, она переплюнула через губу: «Он вагон, там залишилося десять тонн борошна, занурте на машину, отримаєте по четвертаку на ніс». Не без усилий удалось понять следующее: «Вон вагон, там осталось десять тонн муки, погрузите на машину, получите по четвертаку на нос».

Мы вышли на улицу, хлопнули по рукам, отметив таким образом свою редкостную удачливость, и направились к вагону, радостно блестя глазами в предвкушении большого куша: двадцать пять рублей – это же две трети месячной стипендии. Фантазия экстраполировала далее, мы перемножали оставшиеся дни практики на двадцать пять, получали огромные, просто фантастические суммы. «Больше на ГЭС ни ногой», – говорил один. «Будем работать здесь, пусть там дураки вкалывают за гроши», – вторил другой.