Маленькие Песцовые радости

Зря он на это надеется: Коля не оставит никого, кто мог бы заподозрить, что он не Шелагин. Так что Греков — одна из первых кандидатур на устранение, если все пойдет быстрее, чем рассчитывают.

— Ты никогда мне этого не говорил.

— Ты никогда этого и не спрашивал, — парировал Греков. — А говорить тебе, что я думаю про Колю, в котором ты души не чаешь, — смысл? От этого ничего не изменится. Еще решишь, что я наговариваю. Но вот что я тебе скажу: его даже смерть матери не расстроила. Он, конечно, играет убитого горем сына, но именно что играет. Сомневаюсь, что он будет хорошим князем, но актер из него — экстракласс. Все? Ответы на свои вопросы я получу? Если Илью хотели убить на Изнанке, как он вообще выжил?

— Секрет Рода, — торопливо сказал Олег.

— Вы еще скажите, что к вам лично приходил родовой тотем и помогал.

Олег хрюкнул, подавив смешок, и смущенно прикрыл рот рукой.

«Ну наконец-то кто-то правильно определил мое место: тотем Рода», — Песец распушился и столь гордо выпятил грудь, как будто готовился, что на нее сейчас повесят пару орденов.

— Вообще-то, вы недалеки от истины, Алексей Дмитриевич, — усмехнулся я. — Но дело не в том, как я выжил, а в том, почему меня вообще хотели убить. Дело в том, что Николай — сын Живетьева.

— Это ты загнул, — вытаращился на меня Греков. — Княжеских наследников сразу после рождения проверяют, потому что каждая реликвия завязана на кровь определенного рода.

— Это так. Но Живетьевы такое проворачивают не впервые: ряд княжеств уже отправлены под руку императора. Но конкретно с этим были другие планы: матриарх рода Живетьевых делала реликвию, чтобы переподчинить княжество своему наследнику. И Прохоровское княжество они тоже собирались прибрать к рукам.

— Как-то это все… — Греков повращал вилкой, на которой был недоеденный кусок шашлыка. — Вилами на воде писано, да. Слишком вдолгую игра, не на одно поколение.

— Именно так. Но у Живетьевых время есть. В отличие от меня. Либо я разберусь с ними, либо они разберутся со мной и с вами. Олег, покажи этому недоверчивому типу видео. На том месте, где меня убили, а потом говорили про Живетьева.

Олег промотал до нужного места, Греков с интересом посмотрел на мою не слишком героическую смерть, недоверчиво хмыкая и косясь на меня с явным вопросом во взгляде, и выслушал разговор, где прозвучала фамилия Живетьева.

— Вообще, эта идея была Колина, — сообщил я. — Сама Арина Ивановна считает меня слишком ценным ресурсом, чтобы отправлять в расход, не попытавшись даже прибрать к рукам под клятву.

— Павел Тимофеевич не поверит, — решил Греков. — Нужно свидетельство независимого целителя. Точно Николай не от него?

— Точнее некуда.

— Саш, нужно везти сюда Зимина. Причем так, чтобы об этом никто не знал.

— Можно допросить под запись Трефилова и Живетьева, — предложил я.

— У Трефилова слишком много власти, — возразил Шелагин. — И мы не знаем, кто еще на его стороне.

— Можно сделать так, чтобы он забыл про допрос.

Греков неодобрительно покрутил головой.

— Тебе бы все убивать. Понимаю, мальчик дорвался до взрослых игрушек. Но тут вот так в лоб нельзя: нужно выявить всех. И действовать надо аккуратнее.

— Я говорил об убийстве, Алексей Дмитриевич? У меня есть зелье, заставляющее забыть события последних двух часов. Правда, уже не моего изготовления, то есть я не знаю, как сработает. Есть зелье с блокиратором магии. Есть парализующий порошок.

— В твоем списке я ничего такого не видел.

— А я ничего такого продавать на сторону не собираюсь. И давать в чужие руки — тоже, — ответил я. — Могу поехать с вами и напоить всех нужных фигурантов.

— Засекут.

— Алексей Дмитриевич, меня на Изнанке не засекли, группа была не из последних, да ведь?

— А ведь да, не из последних. Как тебе вообще удалось их провести, да еще и заснять?

— Я еще заснял, как их трупы волокли, но там звук не получился: другой способ съемки использовал.

— Секрет рода? — с тяжелым вздохом уточнил Греков. — Интересно у вас секреты распределяются: все достаются исключительно главе.

Олег лишь снисходительно улыбнулся: мол, у него тоже найдется, чем удивить, но он не привык разбрасываться словами, в отличие от племянника. Хотя, конечно, мог бы и поактивнее перенимать от меня заклинания. Я уже до третьего уровня дошел в стихиях, а Олег даже не все первого выучил

Глава 16

С моим присутствием Греков смирился и даже нашел в этом некие плюсы, но неожиданно поставил условие:

— Допрашивать буду я.

— С чего вдруг? — удивился я. — Я еще эмоции чувствую. Иногда.

Поправка была нужна, чтобы не объяснять, что для чувствования эмоций мне была нужна Метка на конкретном человеке. На Трефилове ее не было. И с кого ее снимать, кроме Фурсовой, я не знал. Но первый допрос можно и без помощи Метки провести.

— Ты можешь хоть сколько чувствовать эмоции, но, если не умеешь задавать правильные вопросы, толку-то?

— А вы умеете?