Маленькие Песцовые радости

— Это как он должен был проштрафиться? — удивился Темников. — Ему многое спускалось.

— Яна не знает. Ее сегодня на занятия не отпустили на всякий случай, это ж почти через весь город ехать. Родители забеспокоились, что она под замес попадет, а она забеспокоилась, что мы куда-нибудь попремся и влипнем. Вот и решила предупредить. Проверок сегодня в городе будет много.

Да что там проверять, если почти все участники известны, а имена неизвестных были получены на допросах как с алхимией, так и без нее — зря, что ли, кто-то там так орал, что создавалось впечатление, что с него заживо сдирают кожу? Вместе с кожей должны были содрать и информацию, иначе я полностью разочаруюсь в Грекове.

— Что она еще рассказала? — продолжил допытываться донельзя заинтригованный Темников. Он сейчас, как и я утром, открыл новостные порталы, но не нашел на них ничего, поэтому пытался выжать единственный доступный источник информации.

— Арестов говорит много, и не все бескровные. Вроде даже Трефилов погиб.

Значит, решили не сообщать о его предательстве. Пал смертью храбрых на поле боя — очень хорошая отмазка, если не хочешь во всеуслышание сообщить, что тебя предал ближник.

— Ого… — присвистнул Темников, но тут же спохватился и огляделся.

Если он и привлек внимание, то недостаточное для того, чтобы другие студенты, собравшиеся в небольшие группы, отвлеклись от обсуждения чего-то важного. И я подозревал, что это важное — вовсе не алхимия и что не только Мацийовская решила предупредить одногруппников.

В аудиторию влетела запыхавшаяся Фурсова, огорченно отметила, что рядом с нами свободных мест нет, но рукой помахала перед тем, как устроиться во втором ряду, довольно далеко от нас.

Звонок прозвенел, но лектор не торопился на занятие. Наверное, в преподавательской тоже сейчас обсуждаются внутрикняжеские разборки, что куда важнее, чем какие-то лекции.

— Греков не пострадал? — уточнил я, надеясь хоть что-то узнать про него и княжича у столь информированной особы.

— Яна не говорила. Переживаешь, что контракт накроется? Так он княжеский, не лично Грекова.

— Нет, я не из-за этого. Просто странно это все.

— Странно, — согласилась Уфимцева. — Но мы многого не знаем. У Яны даже предположений нет, что натворил в этот раз младший княжич.

— Странно будет, когда младший княжич к власти придет, — заметил Темников. — Хотя, конечно, он нас младше на год, может, еще перебесится, повзрослеет и не будет разваливать собственное княжество?

— У него все-таки мама умерла, — страдальчески скривилась Уфимцева. — Может он из-за этого в неадеквате?

— Он все время в неадеквате, — возразил Темников. — Но смерть матери, конечно, — повод окончательно съехать с катушек. Я на месте князя выгнал бы целителя. А то ходит важной курицей, а княгини у него от сердечного приступа умирают, который на пустом месте не появляется.

— Ты забываешь, что это официальная версия, — заметила Уфимцева. — На самом деле причиной смерти может быть что угодно, а эта хотя бы приличная.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — заинтересовался Темников.

Меня из обсуждения они исключили, потому что были уверены, что я не в курсе того, что происходило в княжеской семье. И того, что происходило в городе сейчас. О последнем я действительно мог только догадываться, что было довольно обидно: все же именно я запустил эту лавину, которая погребала сейчас под собой всех.

— Слухи всякие ходили, — уклончиво ответила Уфимцева. — Николай точно не в отца пошел по характеру.

— Думаешь, князь ее при очередных выкрутасах прибил? — хохотнул Темников, но совсем тихо. — Княгиня пыталась подсунуть в поставщиков Шмаковых, а князь заявил, что его больше устраивает алхимия Ильи?

Уфимцева тоже хихикнула и посмотрела на меня. Мне же было совсем не смешно. Может, и зря я потащился на занятия? Все равно сегодня ничего нормально проводиться не будет.

— Кстати, а куда Шмаков пропал? — спросил я, чтобы увести тему с себя.

— Ой, да какая разница? — удивилась Уфимцева. — Главное, что он от нас ушел, козел паршивый. Документы, кстати, они совсем забрали. Либо на следующий год пойдет, либо в другую академию переведется. Но от этого Шмаков хорошим алхимиком не станет. Дерьмо он.

— Как и его папаша, — согласился я. — И даже то, что деньги они нам выплатили в полном объеме, мое мнение не изменит.

Наконец пришел лектор, но не для того, чтобы начать нас просвещать. Напротив, он объявил, что на сегодня занятия отменяются, а студенты должны разойтись по домам и сидеть там, пока все не закончится.

— А когда закончится? — недовольно спросил кто-то.

— До завтра точно все придет в норму, а пока большие скопления людей нежелательны, — ответил лектор. — Поэтому разошлись все по домам и сидите тихо, готовьтесь к занятиям.

Меня это вполне устраивало, потому что у меня тут же появились планы. Нет, в этот раз не заняться кожевничеством или артефакторикой, а пойти в свою комнату и добрать несколько часов сна — именно этого мне сейчас хотелось больше всего. А остальное — подождет.

Глава 20