Маленькие Песцовые радости

— Почему-то посещение бара, в котором слетают блоки, моментально устранило эту проблему.

— Я не понимаю, в чем меня обвиняют. Вы твердите о каких-то блоках, но на моих родственниках ни одного в настоящее время нет, — бросила тетя Алла, выпрямившись так, как будто в нее засунули жердь, не позволявшую сдвинуться хотя бы на миллиметр. — По поводу найденного блока на Василии Дмитриевиче я могу поклясться, что не имею отношения к его возникновению.

— Ой ли, тетя Алла, — усмехнулся я. — Наказание за лживую клятву прилетит тут же, потому что вы просили Живетьева об этой услуге. И покойную княгиню просили помочь. Так что вы были заказчиком. Вы старательно уничтожаете род Вьюгиных.

— Не выдумывай, — зло сказала она. — Мой сын — будущий глава рода, я не заинтересована в таких проблемах.

— Какая же ты лживая тварь, — бросил дед.

— Как бесплатные процедуры от меня получать — так «Аллочка хорошая», а когда я решила побороться за права своего сына, так сразу тварь? Не реши Володя развестись, ничего бы этого не было, — гордо заявила тетя Алла.

— Неужели? — усмехнулся я. — Разве Живетьева не дала вам задание передать родовое имущество им?

Тетя Алла взялась за горло и потерла его, как будто ее душила данная Живетьевым клятва.

— Мало ли какие задания мне давали, — не стала она упираться, но и не подтвердила ничего напрямую. — Но я бы вывернулась, поверь. Могу поклясться, что я планировала поставить во главе рода своего сына, а не передавать род в чужие загребущие руки.

Как будто ее загребущие руки были чем-то лучше.

Тем временем Лебедев заключение закончил, размашисто расписался и заверил магической печатью, которая вспыхнула разноцветными огоньками. Бумага перекочевала к Грекову, тот ее прочитал и бросил:

— Собирайтесь, Алла Дмитриевна, едете с нами.

— А Владик? — жалобно спросила она.

— Владик — взрослый мальчик, — напомнил я. — Может о себе позаботиться. Главное ему денег лишних не давать, потому что у него появляются идеи нанять убийц для меня и собственного деда.

Тетя Алла, вытаращив на меня глаза, смотрела так, как будто видела впервые. Слишком непохож был я на того покладистого мальчика, которого она из меня старательно лепила. Лепила, лепила, но что-то вдруг пошло не так…

Глава 21

Владик к нам все-таки вышел. Возможно, конечно, что не к нам, а к угощениям, которые приказал подать дед, пока тетя Алла собиралась — ей дали возможность взять с собой самое необходимое, хотя блокираторы Греков на нее нацепил сразу. Ему, видно, хватило истории с Живетьевым, когда целительская магия оказалась не такой уж безобидной.

— Добрый день! — чинно поздоровался кузен. Выглядел он сильно похудевшим, даже щеки обвисли, из-за чего напоминал он сейчас безобидного мопса. Только очень противного. — Я только что узнал, что случилось. Я даже не подозревал, на что пошла моя мать ради меня.

— Одобряешь? — прищурился Греков.

— Что вы, как можно? — притворился испуганным Владик. — Это же нарушение закона. Меня всегда учили ему следовать, и я даже подумать не мог, что моя мама — не такая законопослушная, какой представлялась.

Как раз вкатили столик с чаем и закусками, и кузен засуетился, угодливо улыбаясь всем сразу.

— Давайте я разолью, — с готовностью предложил он и махнул рукой горничной, чтобы та уходила.

Уговаривать ее не пришлось: девушку присутствие в гостиной Шелагина и Грекова пугало до трясущихся рук, так что она выскочила, не дожидаясь подтверждения от главы рода. А Владик взял на себя ее обязанности. Первым делом он приоткрыл заварник и в уверенности, что делает это незаметно, высыпал туда порошок, часть из которого прилипла к его потной руке. Такой чай я пить бы не стал, даже если бы он был безвредным: капли пота моего кузена — не та добавка, которую хотел видеть в своем напитке здравомыслящий человек.

Заметил это действие не только я.

— Погоди-ка, — сказал Греков. — Что это ты сыпанул в чайник?

— Я ничего не сыпал, — воззрился на него честными глазами Владик. — Я проверил, как там все заварилось.

— Твое «ничего не сыпал» у тебя к рукам прилипло, — бросил Греков. — Сейчас ты у меня весь чайник выдуешь для проверки.

Владик испуганно попятился к выходу. Руки он заботливо вытирал о штаны, отчего на них появились белесые разводы.

— Я как лучше хотел… — плаксиво забормотал он. — А вы меня опять в чем-то обвиняете. Это все Илья. Он всех против меня подговаривает.

— Неужели? Ты еще скажи, что заставил тебя высыпать в чай яд, — возмутился я.

— Какой яд? — округлил он глаза. — Если ты с такой уверенностью говоришь, что там яд, то не ты ли его подсыпал?

Он ухватился за ручку двери, но та застыла, намертво заклиненная заклинанием Грекова. Вадик сообразил, что слинять не выйдет, глаза его забегали по комнате в поисках второго выхода. Дверь тут, конечно, была не единственной, но кто сказал, что ему позволят удрать?

Греков встал, поводил артефактом над чайником и вздохнул: