Маленькие женщины

– Очень больно, и я это знаю точно, потому что, когда моя мама рассказала мне эту историю, я по глупости пошла и попробовала. Правда, бобов под рукой не оказалось, так что я взяла мелкие камушки и засунула несколько штук в нос. Мне это совсем не понравилось и вскоре захотелось вытащить их обратно, но они не вылезали, а мне было так стыдно сознаваться в своем дурацком поступке, что я проходила с ними много часов, и это было очень больно. Потом нос так распух, что все-таки пришлось сознаться, и мама тоже не смогла их вытащить, так что позвали доктора. Меня посадили на стул и крепко держали, Роб, а доктор своими страшными щипцами тащил камушки, пока они не выскочили. Ох и намучился мой несчастный нос, а еще как все надо мной смеялись! – И миссис Джо удрученно качнула головой, будто бы вновь пережив те же страдания.

На Роба это произвело сильное впечатление, и рада вам сообщить, что он внял маминым словам. Деми предложил устроить бедняжке Аннабелле похороны, и, вдохновившись этой мыслью, Тедди забыл свой испуг. Дейзи через некоторое время тоже утешилась, потому что тетя Эми подарила ей новых куколок, а Проказницу Котомышь, похоже, удовлетворили столь щедрые жертвы, и она больше никого не мучила.

Новая игра, изобретенная Бэнгсом, называлась «Бропы» – она захватила всех. Поскольку это любопытное животное не найдешь ни в одном зоологическом саду (вот разве что дю Шайю[299] совсем недавно привез его из дремучей Африки), расскажу вкратце о его облике и повадках – для самых любознательных. Броп – это крылатое четвероногое с человеческим лицом, юным и жизнерадостным. Когда ходит по земле, оно хрюкает, когда взлетает, пронзительно ухает, иногда встает на задние лапы и начинает разговаривать на правильном английском языке. Шкура его в обычном случае сильно напоминает шаль, иногда красную, иногда синюю, часто клетчатую, и, как ни удивительно, бропы часто меняются шкурами между собой. На голове у бропа рог, очень похожий на бумажный запал для зажигания ламп. Крылья – тоже бумажные, во время полета броп ими хлопает, летает он, как правило, невысоко, при попытке взмыть выше с силой хлопается о землю. Бропы обычно парят над землей, но при этом могут садиться на задние лапы и что-то жевать, вроде как белки. Любимая еда – сухое печенье, не отказывается броп и от яблок, а при недоступности иной пищи может погрызть морковку. Живут бропы в норах, где сооружают себе гнезда, похожие на корзины для белья, – там резвятся маленькие бропы, пока у них не окрепнут крылышки. Этим удивительным животным случается повздорить между собой, и именно в таких случаях они переходят на человеческую речь, обзываются, ревут, бранятся, иногда срывают друг с друга шкуры и рога, обиженно объявляя, что «они так не играют». Те немногие избранные, кому довелось бропов изучать, склонны видеть в них странную смесь обезьяны, сфинкса, птицы Рух и удивительных существ, которых довелось наблюдать знаменитому Питеру Уилкинсу[300].

Игра эта всем страшно нравилась, и малыши скоротали множество дождливых деньков, ползая и порхая по детской, прикидываясь маленькими умалишенными и веселясь до упаду. Надо сказать, одежде, особенно коленям брюк и локтям курточек, игра эта была отнюдь не на пользу, но миссис Баэр, садясь за починку, только приговаривала:

– Все мы иногда занимаемся чепухой, причем не обязательно столь же безобидной. Если бы я умела получать от этого занятия столько же удовольствия, сколько и эти несмышленыши, я бы сама стала бропом.

Нату больше всего нравилось работать в саду и сидеть на иве со своей скрипкой: зеленое гнездышко стало его собственным волшебным мирком, он очень любил туда забираться и выводить разные мелодии, подобно веселой пташке. Друзья называли Ната Певуном, потому что он постоянно напевал, насвистывал или играл на скрипке, и мальчикам не раз случалось отрываться от дела или от игры, чтобы послушать тихий голос его инструмента, который будто бы вел за собой маленький оркестр звуков лета. Птички, похоже, считали его за своего и без всякого страха садились на изгородь или устраивались среди ветвей и следили за ним быстрыми яркими глазками. Малиновки, жившие на соседней яблоне, явно приняли его в добрые соседи, потому что папа охотился за насекомыми у самой его головы, а мама так бесстрашно сидела рядом на голубых яичках, будто мальчик был всего лишь дроздом, скрашивавшим ей унылые часы своей песней. Бурый ручеек бурлил и блестел совсем рядом, пчелы слетались на клевер, рядом то и дело возникало приветливое личико, старый дом гостеприимно тянул к иве свои боковые крылья, и Нат, погрузившись в блаженное состояние покоя, любви и счастья, часами грезил в своем уголке, понятия не имея, какие целительные чудеса с ним происходят.