Маленькие женщины

– Это уж верно. Дамам столько есть не пристало. Им должно быть довольно мороженого и кусочка кекса, да и те нужно кушать элегантно. Не люблю смотреть, как девушка наворачивает. Нам, мужчинам, после всех наших тяжких трудов без этого никак, и чтоб я провалился, если я не ухвачу еще парочку меренг, прежде чем они закончатся. Эй, официант! Принесите нам вон то блюдо, да поживее! – распорядился Тюфяк, ткнув пальцем в юношу в довольно обтрепанном сюртуке, который проходил мимо с подносом, уставленным бокалами.

Распоряжение было выполнено незамедлительно, но у Джорджа тут же напрочь отбили аппетит, потому что Долли, поднявший глаза от своего попорченного сюртука, воскликнул, состроив перепуганную гримасу:

– Ну ты даешь, дружище! Это же Мортон, главный умник мистера Баэра. Знает все на свете, мозгов полная голова и, похоже, получит все мыслимые награды. Долго тебе теперь это будут припоминать.

И Долли рассмеялся так заливисто, что с ложечки его упало мороженое и приземлилось на голову сидевшей внизу леди, – словом, он тоже попал в переделку.

Оставим их предаваться отчаянию и послушаем, о чем перешептываются две барышни – они удобно устроились в тихой нише и ждут, когда их поклонники насытятся.

– Верное дело, приемы у Лоренсов всегда ужас какие миленькие. А тебе нравится? – спрашивает та, что помладше, и озирается с заинтересованным видом человека, мало привычного к таким удовольствиям.

– Очень нравится, вот только мне всегда кажется, что я не так одета. Дома мои платья выглядят вполне элегантными – я думала, что здесь смогу затмить абсолютно всех, а в результате выгляжу глупой провинциалкой. Заводить новые нет ни денег, ни времени – даже если бы я знала, какие нужны, – отвечала вторая, окинув тревожным взглядом свой ярко-розовый шелковый наряд с отделкой из дешевого кружева.

– Попроси миссис Брук объяснить тебе, как доводить платья до ума. Со мной она была очень любезна. У меня есть зеленое шелковое платье, оно выглядело ужас как дешево и нелепо рядом со здешними нарядами, так что я очень стеснялась и в конце концов спросила, сколько будет стоить платье вроде того, которое на миссис Лоренс; оно на вид совсем простое и элегантное, и я решила: вряд ли дорого, – но оказалось, это индийский муслин и валансьенские кружева, – понятное дело, мне такое не по карману. И тут миссис Брук сказала: «Дополните зеленый шелк муслином, в волосы вплетите цветки хмеля или другие – но главное белые, а не розовые, и получится очень симпатичный туалет». Правда ведь он хорош и очень мне к лицу? – И мисс Бертон оглядела себя с ребячливым удовлетворением: со вкусом подобранное дополнение облагородило крикливый цвет платья, а колокольчики хмеля шли к ее рыжим волосам куда больше, чем розы.

– Очень миленько, я им как раз восхищалась. Я тоже так поступлю, спрошу про свое алое платье. Миссис Брук научила меня, как избавиться от головной боли, а Мэри Клей перестала страдать от несварения после того, как бросила пить кофе с горячим хлебом.

– А миссис Лоренс посоветовала мне побольше ходить, бегать и посещать гимнастический зал, чтобы распрямить плечи и раскрыть грудную клетку – фигура у меня стала гораздо лучше.

– А ты знаешь, что мистер Лоренс оплачивает все счета Амелии Меррил? У нее отец разорился, и она страшно страдала, что придется бросить учебу; но он такой добрый человек – помог ей и все исправил.

– Да, а профессор Баэр по вечерам приглашает к себе некоторых студентов и помогает им заниматься, чтобы они не отставали от остальных; а когда Чарльз Мэки в прошлом году заболел лихорадкой, миссис Баэр лично за ним ухаживала. Они, как Бог свят, самые лучшие и самые добрые люди на всем свете.

– Я тоже так думаю, и никогда я не жила так счастливо и с такой пользой, как здесь.

И обе барышни на миг позабыли о своих нарядах и о вкусном ужине и подняли полные любви и благодарности глаза на своих друзей, которые стремились усовершенствовать не только их умы, но также их тела и души.

А теперь перенесемся к оживленной компании, которая ужинает на лестнице: вверху, будто морская пена, – девушки, внизу, куда опускаются самые тяжелые частицы, – осадочная порода из юношей. Эмиль ни за что не будет просто сидеть, если можно примоститься повыше, на какой-нибудь жердочке, – и он украшает собой перила; Том, Нат, Деми и Дан устроились на ступенях и старательно жуют: их дамам уже поднесены всевозможные яства, кавалеры заслужили минутку отдыха – и теперь наслаждаются им, не отрывая глаз от приятнейшего зрелища.

– Жаль, что мальчикам надо уезжать. Без них будет жуть как скучно. Они ведь больше не дразнятся, стали воспитанными, и мне с ними очень хорошо, – заметила Нан, пребывавшая в тот вечер в необычайно великодушном настроении, поскольку Том после своей незадачи приставал к ней меньше обычного.