Маленькие женщины. Хорошие жены

Пока дома происходили все эти события, Эми переживала тяжёлые времена у тёти Марч. Она глубоко переживала своё изгнание и впервые в жизни поняла, как её любили и баловали в семье. Тётя Марч никогда никому не потакала. Она не одобряла этого, но старалась быть доброй, потому что хорошо воспитанная девочка очень ей понравилась, а старушка питала нежные чувства ко всем детям племянника, хотя и не считала нужным признаваться в этом. Она действительно делала всё возможное, чтобы порадовать Эми, но, боже мой, какие ошибки она совершила! Некоторые старики сохраняют молодость в душе, несмотря на свои морщины и седину, и могут сочувствовать маленьким заботам и радостям детей, делать всё, чтобы они чувствовали себя как дома, они могут преподать им мудрые уроки, скрывая их за забавными играми, дарить и принимать дружбу самым приятным образом. Но у тёти Марч не было такого дара, и она очень докучала Эми своими правилами и порядками, чопорными манерами и долгими нудными разговорами. Придя к заключению, что девочка послушнее и любезнее, чем её старшая сестра, пожилая леди сочла своим долгом попытаться, насколько это возможно, принять меры против дурных последствий свободы и потакания прихотям, к которым её племянница привыкла у себя дома. Поэтому она взяла Эми за руку и учила её так, как учили её саму шестьдесят лет назад, – методу, который вселял в душу Эми страх и заставлял её чувствовать себя мухой в паутине очень строгого паука.

Ей приходилось каждое утро мыть чашки и до блеска начищать старомодные ложки, толстый серебряный чайник и стеклянную посуду. Затем она должна была вытереть пыль в комнате, а это была очень нелёгкая работа. Ни одна пылинка не ускользала от глаз тёти Марч, а вся мебель стояла на ножках в виде когтистых лап и была покрыта резьбой, которую просто невозможно было вытереть дочиста. Потом нужно было накормить попугая Попку, причесать декоративную собачку и совершить дюжину походов наверх и вниз, чтобы отнести вещи или передать распоряжения прислуге, потому что старая леди сильно хромала и редко вставала со своего большого кресла. После этих утомительных трудов Эми должна была делать уроки, что было ежедневным испытанием всех добродетелей, которыми она обладала. Потом ей разрешалось часок размяться или поиграть, и как же она наслаждалась этим временем!

Лори приходил каждый день и вкрадчиво уговаривал тётю Марч, пока она не разрешала Эми выйти с ним на улицу, где они гуляли, катались на лошади и отлично проводили время. После обеда ей приходилось читать вслух и сидеть неподвижно, пока старушка спала, что обычно длилось около часа, после того как она засыпала на первой же странице. Потом появлялись лоскутные одеяла или полотенца, и Эми шила, внешне кроткая и непокорная внутри, вплоть до сумерек, когда ей разрешалось развлекаться, как ей заблагорассудится, до самого чая. Хуже всего было по вечерам, потому что тётя Марч принималась рассказывать длинные истории о своей юности, которые были так невыразимо скучны, что Эми всегда рада была пойти в спальню, чтобы поплакать над своей тяжёлой судьбой, но обычно засыпала, успев выдавить из себя не больше одной-двух слезинок.

Она чувствовала, что, если бы не Лори и старая горничная Эстер, она никогда не смогла бы пережить это ужасное время. Одного попугая было достаточно, чтобы вывести её из себя, потому что вскоре он почувствовал, что не пришёлся Эми по душе, и мстил ей, стараясь вести себя как можно более шкодливо. Каждый раз, когда она подходила к нему, попугай дёргал её за волосы; стоило ей начать чистить клетку, он тут же опрокидывал кормушку с хлебом и молоком, чтобы досадить ей, клевал Мопа, чтобы тот лаял, пока мадам дремала, грубил ей на людях и вёл себя во всех отношениях как достойная порицания старая курица. К тому же Эми не выносила пса, это жирное, сварливое животное, он рычал и лаял на неё всякий раз, когда она совершала его туалет, и ложился на спину, задрав все четыре лапы вверх с самым идиотским выражением на морде, когда ему хотелось чего-нибудь поесть, а это случалось раз десять в день. Кухарка всегда была в дурном настроении, старый кучер был глух, и только Эстер обращала внимание на юную леди.