Маленькие женщины. Хорошие жены

Эстер была француженкой, которая много лет прожила с «мадам», как она называла свою хозяйку, и изрядно тиранила старушку, а та уже не могла без неё обойтись. Её настоящее имя было Эстелла, но тётя Марч приказала ей сменить его, и она подчинилась при условии, что от неё никогда не потребуют сменить вероисповедание. Она полюбила мадемуазель и очень забавляла её странными историями из своей жизни во Франции, когда Эми сидела с ней, пока та приводила в порядок кружева мадам. Эстер также позволяла девочке бродить по большому дому и рассматривать занятные и красивые вещи, хранившиеся в больших шкафах и старинных сундуках, которые тётя Марч копила, как сорока. Индийский шкафчик приводил Эми в наибольший восторг, он был полон причудливых ящиков, маленьких отделений и потайных местечек, в которых хранились всевозможные украшения, некоторые драгоценные, некоторые просто любопытные, все более или менее старинные. Разглядывать и перекладывать эти вещи доставляло Эми большое удовольствие, особенно шкатулки, в которых на бархатных подушечках покоились драгоценности, украшавшие красавицу сорок лет назад. Там был гранатовый гарнитур, который тётя Марч надевала, когда выходила из дому, жемчуг, подаренный ей отцом в день свадьбы, бриллианты – от её возлюбленного, чёрные траурные кольца и булавки, странные медальоны с портретами умерших друзей и плакучими ивами внутри, сделанными из волос, браслетики, которые носила её единственная дочь в детстве, большие карманные часы дяди Марча с красной печатью, с которой играло множество детских ручек, а в коробочке лежало обручальное кольцо тёти Марч, слишком маленькое теперь для её толстого безымянного пальца, но бережно хранимое, как самое ценное сокровище из всех её украшений.

– А что бы выбрала мадемуазель, будь на то её воля? – спросила Эстер, которая всегда сидела рядом, чтобы присматривать за Эми и запирать ценные вещи.

– Мне больше всего нравятся бриллианты, но среди этих украшений нет ожерелий, а я люблю ожерелья, они мне так идут. Я бы выбрала вот это, если бы могла, – ответила Эми, с восхищением глядя на нить с бусинами из золота и чёрного дерева, на которой висел тяжёлый крест из тех же материалов.

– Я тоже очень хочу это, но не в качестве ожерелья. Ах нет! Для меня это чётки, и поэтому я стала бы пользоваться ими, как добрая католичка, – сказала Эстер, с тоской глядя на эту красивую вещицу.

– Чётки предназначены для того, чтобы перебирать их так, как вы перебираете нитку душистых деревянных бусин, висящих над вашим зеркалом? – спросила Эми.

– Да, правильно, чтобы помолиться. Святым было бы приятно, если бы кто-нибудь пользовался такими прекрасными чётками, как эти, вместо того чтобы носить их напоказ как украшение.

– Вы, кажется, находите большое утешение в молитвах, Эстер, и всегда спускаетесь вниз такой спокойной и удовлетворённой. Хотела бы я уметь так же!

– Если бы вы, мадемуазель, были католичкой, вы бы нашли истинное утешение в молитвах, но раз это не так, то было бы хорошо, если бы вы каждый день удалялись, чтобы подумать и помолиться, как это делала одна добрая госпожа, которой я служила до мадам. У неё в доме была маленькая часовня, и в ней она находила утешение от многих треволнений.

– Будет ли правильно, если и я буду так делать? – спросила Эми, которая в своём одиночестве чувствовала, что ей нужна какая-то поддержка, и обнаружила, что теперь, когда Бет не было рядом, она забыла о своей книжечке.

– Это было бы превосходно и очаровательно, и я с радостью обустрою для вас местечко в небольшой гардеробной, если она вам нравится. Ничего не говорите мадам, но, когда она заснёт, идите туда и посидите немного в одиночестве, думая о хорошем и моля дорогого Бога сохранить вашу сестру.

Эстер была истинно благочестива и совершенно искренна в своих советах, потому что у неё было любящее сердце и она очень сочувствовала сёстрам в их тревоге. Эми эта идея понравилась, и она позволила Эстер обустроить светлую гардеробную рядом с её комнатой, надеясь, что это пойдет ей на пользу.

– Хотела бы я знать, кому перейдут все эти прелестные вещицы, когда тётя Марч умрёт, – сказала она, медленно кладя на место сверкающие чётки и закрывая одну за другой шкатулки с драгоценностями.

– Вам и вашим сёстрам. Я знаю это, мадам мне открылась. Я присутствовала при составлении её завещания, и так оно и будет, – прошептала Эстер, улыбаясь.

– Как мило! Но лучше бы она отдала их нам сейчас. Промедление – это совершенно неприемлемая склонность, – заметила Эми, бросив последний взгляд на бриллианты.

– Юным леди рано носить такие украшения. Первая из вас, кто соберётся замуж, получит жемчуг на помолвку, так сказала мадам, а вам, я думаю, будет подарено маленькое бирюзовое колечко, перед тем как вы уедете домой, потому что мадам одобряет ваше хорошее поведение и очаровательные манеры.

– Вы так думаете? О, я буду смирнее ягнёнка, только бы получить это прелестное кольцо! Оно гораздо красивее, чем у Китти Брайант. Мне всё-таки нравится тётя Марч.