Маленькие женщины. Хорошие жены

Но не всё выглядело так романтично, и доброжелательный смех снова привёл всех в чувство, так как за дверью они обнаружили Ханну, рыдающую над откормленной индейкой, которую она забыла поставить в духовку, впопыхах выбежав из кухни. Как только смех утих, миссис Марч начала благодарить мистера Брука за преданную заботу о её муже, после чего мистер Брук внезапно вспомнил, что мистеру Марчу нужен отдых, и поспешно удалился, прихватив с собой Лори. Затем двум больным было велено отдохнуть, что они и сделали, усевшись вдвоём в одно большое кресло, без умолку разговаривая.

Мистер Марч рассказал, как ему хотелось удивить их, и когда наступила хорошая погода, доктор разрешил ему этим воспользоваться, как преданно помогал ему Брук и какой он в целом достойнейший и честный молодой человек. Почему мистер Марч сделал небольшую паузу именно на этом месте и, бросив взгляд на Мэг, которая яростно ворошила угли в камине, вопросительно поднял брови и посмотрел на свою жену, я предоставляю догадываться вам самим. А также о том, почему миссис Марч едва заметно кивнула и довольно неожиданно спросила, не хочет ли он перекусить. Джо перехватила и поняла этот взгляд и мрачно зашагала прочь, чтобы взять вино и крепкий бульон, хлопая дверью и бормоча себе под нос:

– Ненавижу достойных молодых людей с карими глазами!

Никогда ещё не было такого рождественского ужина, как в тот день. Нужно было видеть откормленную индейку, когда Ханна отправила её наверх, – фаршированную, подрумяненную и празднично украшенную. Как и рождественский пудинг, который таял во рту, и желе, в которое Эми с наслаждением нырнула, как муха в горшочек с мёдом. Всё удалось на славу, что было милостью Божьей, по словам Ханны, «потому как я так разволновалась, мэм, что это чудо, что я пудинг не поджарила, а индейку не нафаршировала изюмом, к тому же забыв обернуть её марлей для запекания».

Мистер Лоуренс и его внук присоединились к обеду, как и мистер Брук, на которого Джо мрачно хмурилась, к величайшему удовольствию Лори. Во главе стола бок о бок стояло два мягких кресла, в которых сидели Бет и её отец – их скромная трапеза состояла из цыплёнка и фруктов. Все выпивали за здоровье друг друга, рассказывали истории, пели песни, «предавались воспоминаниям», как говорят старики, и прекрасно провели время. Было запланировано катание на санях, но девочки не захотели расставаться с отцом, поэтому гости уехали рано, и, когда сгустились сумерки, счастливая семья собралась у камина.

– Всего год назад мы вздыхали по поводу унылого Рождества, которого тогда ожидали. Помните? – спросила Джо, прервав короткую паузу, последовавшую за долгим разговором о многом.

– В целом это был довольно приятный год! – сказала Мэг, улыбаясь, глядя на огонь и поздравляя себя с тем, что достойно держалась с мистером Бруком.

– По-моему, он был довольно трудным, – заметила Эми, задумчиво глядя на блики света на своём кольце.

– Я рада, что всё закончилось, потому что ты вернулся, – прошептала Бет, которая сидела на коленях у отца.

– Довольно тяжкий путь для вас, мои маленькие пилигримы, особенно последний этап. Но вы держались храбро, и я думаю, что бремя очень скоро спадёт с ваших плеч, – сказал мистер Марч, с отеческим удовлетворением глядя на юные лица дочерей, собравшихся вокруг него.

– Откуда ты знаешь? Мама тебе рассказала? – спросила Джо.

– Не так уж много. Но всё же и соломинки показывают, в какую сторону ветер дует, и сегодня я сделал несколько открытий.

– О, расскажи нам каких! – воскликнула Мэг, сидевшая рядом с ним.

– Вот одно из них. – И, подняв её руку, лежавшую на подлокотнике его кресла, он указал на огрубевший указательный палец, ожог на тыльной стороне кисти и две или три мозоли на ладони. – Я помню время, когда эта рука была белой и гладкой, и твоей главной заботой было сохранить её такой, Мэг. Тогда она была очень красива, но для меня она гораздо красивее сейчас, потому что по этим кажущимся изъянам я могу прочесть небольшую историю. Тщеславие сгорело на жертвенном огне, эта огрубевшая ладонь заработала нечто большее, чем волдыри, и я уверен, что шитьё, сделанное этими проколотыми пальцами, прослужит долго, так много доброго участия вложено в стежки. Мэг, дорогая, я больше всего ценю те женские умения, которые делают дом счастливым, а не белые руки или великосветские хорошие манеры. Я горжусь тем, что пожимаю эту добрую, трудолюбивую ладошку, и надеюсь, что у меня не скоро попросят твоей руки.

Если Мэг ожидала вознаграждения за долгие часы терпеливого труда, она получила его в сердечном отцовском рукопожатии и одобрительной улыбке, которую он ей подарил.

– А как же Джо? Пожалуйста, скажи ей что-нибудь приятное, потому что она так старалась и была так добра ко мне, – прошептала Бет отцу на ухо.

Он рассмеялся и посмотрел на высокую девушку, сидевшую напротив с таким необычным для неё кротким видом.