Маленькие женщины. Хорошие жены

Он говорил так ласково и так заманчиво открывал передо мной сказки Ганса Андерсена, что мне стало стыдно, как никогда, и я набросилась на немецкий так, будто всё было поставлено на карту, что, казалось, очень позабавило профессора. Я забыла о своей застенчивости и пахала (никакое другое слово не выразит этого), путаясь в длинных словах, произнося их по наитию и стараясь изо всех сил. Когда я закончила читать первую страницу и остановилась, чтобы перевести дух, он стал хлопать в ладоши и воскликнул с присущей ему сердечностью:

– Das ist gut! Теперь у нас всё хорошо! Моя очередь. Я говорю по-немецки, фы слушаете.

И он начал читать, громко произнося слова своим звучным голосом и с наслаждением, и мне было приятно не только слушать, но и смотреть на него. К счастью, это была сказка «Стойкий оловянный солдатик», она забавная, как ты знаешь, так что там есть над чем посмеяться, что я и делала, хотя не понимала половины того, что он читал, потому что я не могла удержаться, он был таким серьёзным, а я – так взволнована, и всё это было так потешно. После этого у меня стало лучше получаться, и теперь я довольно хорошо читаю задания, потому что такой способ обучения мне подходит, и я вижу, что грамматика усваивается легче, когда её, словно пилюли в варенье, подкладывают в сказки и стихи. Мне это очень нравится, и профессору, кажется, это ещё не надоело, что великодушно с его стороны, правда? Я собираюсь подарить ему что-нибудь на Рождество, потому что не смею предлагать деньги. Подскажите мне, мамочка, какой-нибудь приятный подарок.

Я рада за Лори: он выглядит таким счастливым и занятым, что даже бросил курить и отрастил волосы. Вот видите, Бет умеет обращаться с ним лучше, чем я. Я не ревную, дорогая, старайся, только не делай из него святошу. Боюсь, он не мог бы мне понравиться без пикантной примеси человеческого озорства. Почитайте ему отрывки из моих писем. У меня нет времени много писать, пожалуй, хватит на сегодня. Слава богу, Бет по-прежнему чувствует себя хорошо.

Январь

Счастливого Нового года всем вам, моя дорогая семья, которая, конечно же, включает в себя мистера Л. и молодого человека по имени Тедди. Я не могу передать вам, как мне понравился ваш рождественский подарок, ведь он пришёл ночью, когда я уже не надеялась его получить. Ваше письмо пришло утром, но вы ничего не упоминали о посылке, желая сделать сюрприз, и я была разочарована, хотя у меня и было «смутное ощущение», что вы меня не забудете. Мне было немного грустно, когда я сидела в своей комнате после чая, и когда мне принесли большой, испачканный, потрёпанный свёрток, я так и обхватила его руками, запрыгав от радости. Это было так по-домашнему и ободряюще, что я села на пол, стала читать, рассматривать, и есть, и смеяться, и плакать – так неуклюже, как обычно. Все подарки именно такие, как я хотела, и самое главное то, что они сделаны руками, а не покупные. Новый «чернильный передник» от Бет отличный, а коробка имбирного печенья от Ханны – настоящее сокровище. Я обязательно буду носить красивое фланелевое бельё, которое вы прислали мне, мамочка, и внимательно прочитаю книги, в которых отец сделал пометки. Огромное вам всем спасибо, спасибо, спасибо!

Написав о книгах, я вспомнила, что я становлюсь всё богаче в этом отношении, потому что на Новый год мистер Баэр подарил мне чудесное издание Шекспира. Это книга, которой он очень дорожил, и я часто ею восхищалась, она стояла на почётном месте рядом с его немецкой Библией, Платоном, Гомером и Мильтоном, и вы не можете себе представить, что я почувствовала, когда он снял с полки томик, без футляра, и показал мне написанное в ней моё имя и подпись: «От вашего друга, Фридриха Баэра».

– Вы часто говорите, что хотели бы собрать библиотеку. И вот, я тарю вам эту книгу, потому что под этим переплётом (он имел в виду обложку) находится множество книг в одной. Прочтите её внимательно, и она вам очень пригодится, ибо изучение характеров в этой книге поможет вам понять их в жизни и описать их своим пером.

Я поблагодарила его как могла и теперь говорю о «своей библиотеке», как будто у меня сотня книг. Я никогда раньше не знала, как много всего в Шекспире, но тогда у меня не было какого-нибудь Баэра, чтобы объяснить мне это. Ну не смейтесь над его ужасной фамилией. Она звучит не так, как её обычно произносят – «Бэр» или «Бир», – а как нечто среднее, так только немцы могут её произнести. Я рада, что вам обеим нравится то, что я вам о нём пишу в письмах, и надеюсь, что когда-нибудь вы его увидите. Маме понравилось бы его доброе сердце, отцу – его мудрая голова. А я восхищаюсь и тем, и другим и чувствую себя богаче, обретя нового «друга Фридриха Баэра».