Маленькие женщины. Хорошие жены

Она взялась за написание сенсационных рассказов, потому что в те «тёмные века» даже такая образцовая страна, как Америка, любила читать всякую чушь. Никому ничего не сказав, Джо состряпала «захватывающую историю» и смело отнесла её мистеру Дэшвуду, редактору еженедельника «Вулкан». Она никогда не читала «Перекроенного Портного»[113], но у неё была женская интуиция, подсказывающая ей, что одежда оказывает на многих более сильное впечатление, чем достоинства характера или магия хороших манер. Поэтому она оделась во всё самое лучшее и, пытаясь убедить себя, что она не волнуется и не нервничает, храбро преодолела две пары тёмных и грязных пролётов, чтобы оказаться в неопрятной комнате, в облаке сигарного дыма и в присутствии трёх джентльменов, сидящих, задрав ноги выше шляп, и никто из них не потрудился снять головные уборы при её появлении. Несколько обескураженная таким приёмом, Джо замешкалась на пороге, бормоча в сильном смущении:

– Извините, я ищу редакцию еженедельника «Вулкан». Я хотела бы видеть мистера Дэшвуда.

Пара выше всех задранных каблуков опустилась на пол, дымящий сигарой сильнее всех джентльмен встал, бережно держа её между пальцами, выдвинулся вперёд с лёгким поклоном и лицом, не выражавшим ничего, кроме сонливости. Чувствуя, что она должна каким-то образом пройти через это испытание, Джо достала свою рукопись и, краснея всё больше и больше с каждой фразой, выпалила отрывки небольшой речи, тщательно подготовленной для этого случая:

– Моя подруга просила меня предложить… рассказ… просто в качестве эксперимента… хотела бы узнать ваше мнение… с удовольствием напишет ещё, если этот рассказ подойдёт.

Пока она краснела и сбивчиво говорила, мистер Дэшвуд взял рукопись и перелистывал страницы двумя довольно грязными пальцами, скользя критическим взглядом сверху вниз по аккуратно исписанным листам.

– Это не первая попытка, я правильно понимаю? – спросил он, заметив, что страницы пронумерованы, исписаны только с одной стороны и не перевязаны лентой – верный признак новичка.

– Нет, сэр. У неё есть некоторый опыт, и она получила приз за рассказ в «Знамени Камня Красноречия».

– О, неужели? – И мистер Дэшвуд бросил на Джо быстрый взгляд, который, казалось, отметил всё, что на ней было надето, от банта на шляпке до пуговиц на ботинках. – Ладно, можете оставить это, если хотите. У нас на руках подобных вещей больше, чем мы можем сейчас пристроить, но я просмотрю это и дам вам ответ на следующей неделе.

Джо уже расхотелось «оставлять это» здесь, потому что мистер Дэшвуд ей совсем не понравился, но в сложившихся обстоятельствах ей ничего не оставалось, как поклониться и уйти, выглядя особенно величественной и гордой, как она обычно делала, когда была уязвлена или смущена. В этот момент она испытывала смешанные чувства, ибо по понимающим взглядам, которыми обменялись джентльмены, было совершенно очевидно, что её выдумка о подруге была сочтена хорошей шуткой, а смех, вызванный каким-то чуть слышным замечанием редактора, когда он закрывал за ней дверь, довершил её замешательство. Почти приняв решение никогда больше не возвращаться в это место, она отправилась домой и дала выход раздражению, энергично зашивая передники, и через час-другой достаточно остыла, чтобы посмеяться над случившимся, и стала с нетерпением ожидать следующей недели.

Когда она снова пришла, мистер Дэшвуд был один, чему она обрадовалась. Мистер Дэшвуд был гораздо бодрее, чем в первую встречу, что было приятно, и мистер Дэшвуд не был настолько поглощен сигарой, чтобы забыть о своих манерах, поэтому вторая беседа была гораздо менее напряжённой, чем первая.

– Мы примем это (редакторы никогда не говорят «я»), если вы не возражаете против некоторых исправлений. Рассказ слишком длинный, и если опустить отмеченные мной отрывки, он станет как раз подходящей длины, – сказал он деловым тоном.

Джо с трудом узнала свою собственную рукопись, настолько скомканными и исчёрканными были её страницы и абзацы, но, чувствуя себя как любящий родитель, которого просят отрезать ножки своему ребенку, чтобы он мог поместиться в новую колыбель, она посмотрела на отмеченные отрывки и с удивлением обнаружила, что все нравоучительные размышления, которые она бережно добавила, чтобы уравновесить большое количество романтических эпизодов, были вычеркнуты.

– Но, сэр, я думала, что в каждой истории должна быть какая-то мораль, поэтому я позаботилась о том, чтобы некоторые из моих грешников раскаялись.

Редакторская серьёзность мистера Дэшвуда сменилась улыбкой, потому что Джо забыла о своей «подруге» и говорила так, как мог говорить только сам автор.

– Люди хотят, чтобы их развлекали, а не поучали, знаете ли. Мораль не продаётся в наши дни. – Что, кстати, было не совсем верным утверждением.

– Значит, вы считаете, что этот рассказ сгодится с такими изменениями?

– Да, сюжет неизбитый, довольно хорошо проработан, язык неплохой и так далее, – любезно ответил мистер Дэшвуд.

– Что вы… то есть какое вознаграждение… – начала Джо, не совсем зная, как лучше выразиться.