Маленький ныряльщик

Не знаю, мое дело маленькое. Главное, народ корабельный доволен. Выражения вроде: «мы их умоем» или «надерем задницу» нынче частенько бывают в ходу. Последнее – это я проговорился. Беспокойство, однако, у меня возникло. Ведь, когда вернемся в порт – разнесут хвастливые языки всем на свете про мою лодку, и пойдут гулять слухи. Так что господа офицеры усиленно разъяснили личному составу существо текущего момента. То есть можно похваляться лихой атакой отважных катерников и про применение буксируемых мин, а про мое участие в набеге на Батум желательно крепко-накрепко забыть.

Я придумал взрывчатку вместо динамита и смешиваю растопленный животный жир с горячущим водным раствором селитры. Почему так? Да слышал когда-то про оксиликвиты – взрывчатку из опилок, залитых жидким кислородом. Даже по телику крутили. Давно, еще в детстве.

Оно и понятно, что с кислородом все, что вообще способно гореть, сгорает единым махом. А люди знающие способны сделать взрывчатое вещество, считай, изо всего. Только я не из их числа. Так, помню с хулиганских своих времен несколько рецептов, но там в основном на марганцовке все построено. А тут у меня под рукой оказалась селитра. Не совсем у меня, но у нашего старшего минного офицера лейтенанта Зацаренного. Они ведь с порохами что-то колдовали, вот и осталось. А вообще-то мы с Измаилом Максимовичем оба головы ломали над составом взрывной смеси, просто сейчас, когда идет смешивание, я его попросил отойти от греха. Мало ли что. Ему еще турок бить, а я уже пожил всласть.

Если полагаете, что с лодкой без меня некому управиться, то у Саньки Клемина сегодня было первое погружение. Посудинку нашу он знает назубок. Плавание с продутыми цистернами вчера мне сдал, а сегодня сбалансировал лодку на минимальную положительную плавучесть и прошел метров пятьдесят, спрятав рубку в воде.

Корабль для такого дела ложится в дрейф. Два катера спускают для подстраховки. По три раза в день часок отводим обучению. Мы вообще еле плетемся потому, что у нас сломана машина. Самый мощный в мире миноносец превратился в парусник. Да, пароход несет три мачты и может приводиться в движение силой ветра. Нынче и броненосцы такие же. С рангоутом, характерным для корвета или фрегата. Их часто так и зовут – броненосный фрегат, например. Правда, паровые машины тоже имеются, и неслабые.

Ну так вот, горячий жир и горячий же раствор селитры я смешивал дрелью с проволочной петелькой на конце. В пену оно не взбилось, но вышло однородно, похоже на крем. Так и остыло в стакане, как в форме, даже не расслоилось. Почему только стакан? А вдруг сдетонирует?! Меньшее же количество попросту неудобно размешивать.

Офицеров Макаров в экипаж подобрал очень толковых. Они мои торпеды не просто изучили, но и совершенствуют. Я не в обиде. Знаете, всегда кажется, что сам бы сделал куда как лучше. Это всегда было свойственно человеческой натуре. Ну а тут, когда за дело берутся образованные офицеры – так и вообще нет сомнений, что все у них выйдет ладно. Попросту говоря, они стенки сделали тоньше, отчего тело снаряда вошло в сечение сорок на сорок сантиметров. Это чтобы не уменьшился заряд.

Передний метр – боевое отделение. Дальше – обслуживаемый отсек с взрывателем и аппаратом глубины. Тут и горизонтальные рули снаружи устроены. А вот дальше два метра ракетного пороха и железная задняя стенка с соплом на конце. Жерди-стабилизаторы такие же, как и раньше. Как вы поняли – почти все опять деревянное.

Динамита для них у нас, конечно, нет. Его и на берегу-то не осталось – я ведь, считай, три тонны своими руками заложил в торпеды. Не было и ракетного пороха, но зато черного имелось с избытком. Он предназначался для морально устаревших шестовых мин. Еще имелось некоторое количество пироксилина для «крылаток». Вот с ними и поколдовали без меня. Их благородия торопились проверить свои озарения. Им, понимаешь какое дело, хочется попадать в движущиеся корабли, а для этого нужны снаряды с более высокой скоростью. Так это получилось. Правда, каждый опыт стоил торпеды – прогорал корпус потому, что положить внутрь кирпичи было уже некуда из-за того, что сечение камеры сгорания стало маленьким. Господа же изобретатели сказали, что им вместо этого балласта нужно побольше пороху. Ну так все доски, что нашлись на корабле, они и извели, и утопили один из аппаратов задания глубины вместе с торпедой. Что-то заболтался я, а мне, между прочим, еще на танцы идти.

* * *

Не знаю, чего выжидал наш командир посреди моря, делая вид, что у нас поломана машина, а только были эти задержки произведены явно не только для тренировок молодого подводника и творчества начинающих торпедостроителей. Но и встречи Макаров ни с кем не искал. Как завидят сигнальщики дым или парус – так мы сразу отворачиваем. Ну а нынче он изменил весь распорядок дня. Адмиральский час удлинил до самого ужина, вахты перетасовал, пары в машине велел держать до среднего, а не как всегда чуть-чуть. Любому понятно – ночью будет дело.