Маленький памятник эпохе прозы

– Что? – вскрикнула та. – Когда, Белочка, родная, господи!

– Хорош причитать. Если бы мы общались, друг мой, – последние два слова я особенно подчеркнула голосом, – ты бы уже сто лет как знала об этом.

– Почему ты мне не…

– Я пыталась. Но у тебя был «круглый стол».

Поля отвернулась, чтобы не смотреть на меня.

– Так что, по поводу дружбы – давай не будем. Думаю, дело в другом. В том, что и есть «во-вторых»

– Знаю, что ты имеешь в виду, знаю, – буркнула Полина.

– Неужели?

– Значит, так, – она решилась, собралась с духом и посмотрела прямо мне в глаза. Сейчас, наконец, скажет. И всё встанет на свои места. – Ты считаешь меня предателем, да?

Я удивлённо подняла брови. Молча.

– Предателем идеи? Но, скажи мне, почему за эту идею все годы боролась в кровь только я? За нашу общую идею, которую разделяли и ты, и Маринка, которая вообще уехала, и… все остальные.

– В кровь? – уточнила я.

– Образно, – чуть-чуть смутилась Поля. – Да, вы были у Белого дома тогда, в августе, но на этом ваша борьба закончилась, правда?

– Мы тут при чём?

– Погоди. Ты ж не идиотка, понимаешь, куда ветры дуют. Они дуют на мороз. И партии новые создаются не просто так, и риторика меняется.

– Не слежу за вашей риторикой.

– Вот именно! – Поля повысила голос, консьержка тут же навострила уши и подалась вперёд. – Вот именно, – сбавила тон Ивашкевич. – И всем стало начхать на всё и уже давно. Сунули в зубы колбасу с йогуртом – и довольны!

– Это ты обо мне?

– Это я вообще. Где они – все эти сторонники демократии, которые были десять лет назад? Таким, как ты, всё пофиг, люди попроще вызверились из-за того, что кто-то богатый, а у них на водку не хватает. Кроме того, эта ваша власть напортачила столько, что…

– Наша? – становилось совсем интересно.

– Ну, а чья? Демократическая, либеральная! Не ваша, что ли?

– Прости, у меня память что-то… не ты ли три года назад агитировала за Ельцина так, что убить могла? Нет?

– Да! – яростно прошипела Полина. – Я. Потому что ещё верила им, ещё надеялась на… на вас, на других… на народ, в конце концов. Но теперь игра проиграна, всё, приплыли. Грядёт реставрация, ну, или что-то вроде того. Те, кто вхож, уже всё знают. Началась большая подготовка. И, знаешь, что? Я не хочу в одиночестве за всех висеть на столбе или сидеть в тюряге.

– Ого, вопрос даже так стоит?

– А как бывает при реванше – ты историю учила?

– Так, я всё поняла, можешь не продолжать. Ты сделала практический выбор, думала головой, а не сердцем, как нас призывала три года назад.

– Представь, я тоже хочу нормально жить, не бояться завтрашнего дня, завести семью и чтобы мы жили благополучно и безопасно.

– Абсолютно поняла! Но ты мне другое объясни: как тебя, завзятую демократку, вообще близко подпустили к будущей прошлой власти?

– Хорошо сказала, – улыбнулась Поля, – надо запомнить: «будущей прошлой». Сразу видно, насколько ты далека от политики. Я ведь стала заметной фигурой в молодёжном «Яблоке», много где засветилась, выступала – меня заметили…

– И перевербовали! – торжественно закончила я.

– Ну да. Сделали предложение, очень даже заманчивое, с перспективой. Объяснив, что «Яблоко» съедят, даже огрызка не останется. Прочих – тоже.

– И ты вот так сразу и легко согласилась?

– Нет. Я поговорила с Тимуром. У нас уже были подобные разговоры, он предлагал мне работать с ним в КПРФ. Ну и вот… Когда я ему рассказала про предложение, он сказал, что всегда знал, что скоро всё изменится и в правильную сторону. Я говорю: тогда я иду к тебе в КПРФ, зачем мне это непонятное «Единство»? Но Тимур же умный, – ей-богу, она произнесла эти слова с удивительной нежностью! – Он сказал так: глупо складывать все яйца в одну корзину. Понимаешь?

– Класс! – восхитилась я. – Теперь у вас будет семья, где на всякий случай есть оба варианта власти – основной и сервильный! Да вы, ребята, гении! Яйца в полном порядке!

– Судя по всему, ты меня презираешь.

Я промолчала.

– Но ты не ответила, почему я одна должна была бороться за что-то там высокое, пока вы строили семьи, делали карьеры, уезжали в Америки и пальцем не шевелили для того, чтобы ваши идеи победили?

– Ох, ты ж сиротинушка моя! Боролась в одиночестве! Не перетрудилась?

– Зачем ты так? Разве я не права?

– Поля. Знаешь, в чём ужас всей этой ситуации?

– В чём?

– В том, что ты абсолютно права. Мне нечего тебе возразить по существу. Вот вообще слов нет. Тошно до ужаса! От того, насколько ты права! От Тимура, от ваших яиц и от тебя тошно, Полина, – я повернулась и, спокойно, не торопясь, пошла к выходу. Думала, она выпалит мне в спину что-нибудь едкое, но нет. Полина молчала. Взявшись за ручку двери, я обернулась: она стояла столбом и смотрела мне вслед. И тогда я спросила:

– Помнишь нашу любимую «Странную миссис Сэвидж»?

Поля кивнула.

– А такой персонаж миссис Пэдди – помнишь?

Она неуверенно пожала плечами.

– Это та, которая «терпеть не могу всё на свете». «Терпеть не могу всё на свете, а больше всего не могу терпеть плевательницы, драки, лягушек и… политических деятелей». Ох, как же я её понимаю!

Я не отказала себе в удовольствии хлопнуть дверью изо всех сил.