Маленький памятник эпохе прозы

– У меня просто в голове не укладывается сама причина!

– Молодая ишшо, – улыбнулась Вера. – Люди очень разнообразные существа, иногда слишком. Надо привыкать, а то каждый раз получать сердечный приступ из-за того, что мужик – мудак, никакого сердца не хватит.

Она помолчала, размышляя.

– Значит, так. Сегодня уходим с работы раньше, идём в наше кафе, вкусно жрём и… не пьём, нет. Раз ты сердечница. Будем пить сок за свободу от дебилов.

– Сегодня вряд ли получится, много работы.

– Я тебя «отпрошу»!

– Дело не в отпрашивании. Просто сроки.

– Окей, – медленно произнесла Вера. – Тогда так: я свою фигню откладываю, ты руководишь, работаем над роликами вместе. Я буду делать, что скажешь. Если надо, поработаю «голосом».

– А твоё?

– Моё подождёт. Эфир послезавтра, успею. Давай, приказывай: что редактировать, какую музыку искать, на кого орать, с кем выяснять отношения? Диктуй, начальник!

Подруга. Рядом со мной была та, которая строго следила, чтобы у меня не зашкаливал пульс, чтобы я не психовала. Каждый час приносила мне чашку со свежезаваренным чаем и печеньем.

Как понять, что рядом по-настоящему твой человек? Наверное, в том числе по таким ситуациям. Помню, весь день Вера посвятила только мне, ни разу не вспомнив о собственной работе. И задержалась со мной, позвонив своей маме и предупредив, чтобы её к ужину не ждали.

Верочка…

Как покажет будущее, я удивительно счастливый человек! Мне не один раз повезёт встретить людей необыкновенных, особенных, удивительных, за что я благодарна судьбе. Не каждому так везёт. И, говоря откровенно, не знаю, за что мне такой подарок. Не по заслугам, непонятно, почему мне?

С Полиной вышел забавный телефонный разговор. Набрав её номер и поздоровавшись, я с обречённым энтузиазмом начала:

– Поля, сейчас скажу жуткое, приготовься. Про Тимура! Он, оказывается…

И вдруг меня перебивает облегчённый вздох подружки:

– Про «славу КПРФ»? Фух, наконец-то. Теперь и ты знаешь. Тайны мадридского двора позади, ура!

– Ты в курсе? – я чуть трубку не выронила. – Почему мне не сказала? Какого чёрта?

– Что я должна была сказать? – удивилась Поля. – Поздравляю тебя, Шарик, то есть, Белка, ты балбес? Как ты это представляешь? Откуда мне знать – вдруг ты одобряешь?

– Я могла бы такое одобрить? Я?

– А с каких пирогов я представляю степень вашей неземной любви? Может, ты готова прощать ненаглядному всё, вплоть до серийных убийств! А я влезу со своим бесценным мнением и стану тебе врагом. Сама я с ним прекратила всякое общение, но встревать в отношения мужика и бабы в связи с политикой – идиотизм!

Она права. Люди тысячу раз думают, сообщать ли другу про измену его дражайшей половины, а тут – коммунизм в отношения вмешался, смеху подобно.

– Поэтому я с некоторых пор и звонила тебе редко. И вообще – когда мы последний раз виделись?

– Давно, – вынуждена была признать я. – Полгода назад, кажется.

– То-то. А я была даже рада, что ты увлечена работой. Это давало возможность… поменьше с тобой общаться. Потому что понятия не имела, что делать с этим абсурдом.

– Погоди… Но почему тогда он боится, что кто-то узнает? Он умолял меня не трепаться даже тебе!

Полина тяжело вздохнула.

– Потому что, как выяснилось, он идиот. Конспиратор хренов. Наверное, вообразил себя дореволюционным коммунистом, сжиравшим листовки перед приходом полиции. На деле как алкаш из того анекдота: «Здорово мы замаскировались?». А то я не видела его статьи в тех помойных листках! Псевдонимы он себе придумывал… Стиль-то, вокабуляр куда денешь? Да и по телевизору засветился на коммуняцких тусовках рядом с папочкой. Видела своими глазами. Я-то отслеживаю эту шушеру.

– И что в институте? Как все… с ним?

– Да боже, мы ж на финише, последний курс на носу, все заняты своими делами, говоря откровенно. Люди работают, с тебя пример берут – жить-то надо. Кто-то женится, замуж выходит… В сущности, всем плевать. Чего он боится? Затихарился, придурок. Хотя, конечно, прежних поклонников он потерял. Фиг с ним. Как твоя заочка?

– Сдаю сессии, закончим почти одновременно. Надоело до ужаса.

– Я скучаю по тебе.

– Я по тебе тоже. Знаешь, у меня появилась… – чуть было не понесло рассказывать про Веру! Слюнявый рудимент глупых иллюзий попытался вырваться вперёд разума. Фиг тебе, не поддамся! – А ты сама – что и как?

– Я-то? В строю. Борюсь с твоим муженьком, его папаней и им подобными. Вступила в Демсоюз, хожу на митинги, пишу речуги и статьи.

– Всерьёз навострила лыжи в политику?

Внезапно Полинин голос стал строгим:

– Я, Белочка, всерьёз думаю о будущем своей страны и мне не всё равно. Если это называется политикой – пусть будет так.

Какой пафос! Но Разве Полинка когда-то была другой? Разве не это так привлекало в ней – горячая убеждённость, бескомпромиссность, идейность? Почему же резануло слух? Странно. Об этом надо подумать. Или не надо. Пафос раздражает, а мне очень не хотелось раздражаться на Полину! Ведь я искренне любила её.