Маленький памятник Эпохе прозы

- Конечно. А ты заведи "аську", помнишь я тебе говорила?

- Может не получиться - дома за компьютером всегда кто-то... а на работе нельзя.

Ох, ты ж!

- Ну, и ладно, электронной почты нам будет довольно, - улыбнулась я. И впрямь, как трудно дружить с несчастным человеком, абсолютно неуважаемым в своей семье и ограниченным со всех сторон нелюбовью, запретами и бесправием. Настоящий русский "маленький человек".

Меня опять охватила жалость, поэтому я стиснула её ладони. Она поняла это по-своему и тихонько запричитала:

- Бедная ты моя деточка! Тебе сейчас так трудно, я прямо чувствую! Ты обязана помнить, что у тебя есть я.

В том-то и дело, тётя Мотя моя дорогая. У меня, как оказалось, есть ещё ты, и это разрывает сердце.

Вот тебе и "ничто не держит".

Не знаю я, ничего не знаю!

КОНЕЦ ЭПОХИ ПРОЗЫ

Разве могла я знать, садясь в такси, едва живая от желания спать, настроенная на грусть, что сегодня случится нечто особенное? И оно в очередной раз разделит жизнь на "до" и "после", закроет целую эпоху моей судьбы и откроет новую, длящуюся по сей день с пока что открытым финалом. И если кто подумал, что речь о факте отъезда, эмиграции, смены страны проживания, то ошибся на сто процентов. Никакое это отношение к случившемуся чуду не имеет. Ну... если только не считать, что местом действия стал самолёт, в котором я летела.

Авиакомпания "Эль-Аль" израильских авиалиний предоставила маленький и не на сто процентов заполненный лайнер. В салоне оставалось несколько свободных мест. Но как ни молилась я богам авиации, чтобы рядом со мной так никто и не сел, в самом конце посадки на кресло справа всё-таки приземлилась тётенька преклонных лет, с короткой седой стрижкой, в джинсах и футболке. Мне досталось коронное место возле окна в середине салона. Обидно - в соседнем ряду с двумя креслами тоже оставалось свободное место. Но у того окна сидел толстый-толстый одышливый дядя.

Бросив на него быстрый взгляд, дама облегчённо вздохнула:

- Как хорошо, что я рядом с вами.

Я понимающе кивнула: ещё бы!

Когда мы взлетели, моя соседка, отстегнув ремень безопасности и пробормотав "Барух ашем!" (слава богу!), широко улыбнулась и сказала:

- Вот теперь можно познакомиться. Я - Роза, а вас как зовут?

Придётся общаться. Жаль.

- Белла, очень приятно.

- Прекрасное имя! Я гостила в Москве, а так уже десять лет живу в Ашдоде. А вы?

- А я репатриируюсь.

- Правда? - воодушевилась Роза. - Это прекрасно, деточка! Где будете жить? По программе едете? Кто у вас там есть? В каком городе?

Ох, попала! С тоской переведя взгляд в иллюминатор и набирая воздух в грудь, чтобы начать послушно отвечать на посыпавшиеся вопросы, я замерла в удивлении: небо, обычное голубое небо, вдруг на глазах начало становиться ярче, насыщаясь синим-пресиним цветом, будто кто-то туда лил краску. А солнце-то что выделывало! Оно отражалось в голубизне то ли всполохами, то ли блёстками, будто туда-сюда метались огромные светлячки. Я открыла рот и распахнула глаза. Происходило что-то странное.

Облака... Они сверкали, как снег, каким он виделся нами детьми - помните? Будто весь состоял из крохотных искрящихся бриллиантиков, а белая краска была добавлена лишь для того, чтобы сверкание стало ещё заметнее. Облака - словно россыпи, как мы говорили в детском саду, "золотца", добавленного в бело-жёлтый крем, вкусный крем с торта.

- Вы видите? - воскликнула я, тыча пальцем в стекло.

- Что? - испуганно спросила Роза, подаваясь вперёд.

- Да вот это всё?

Женщина достала из сумки очки, нацепила на нос и внимательно вгляделась в небо.

- Не понимаю, о чём вы. Небо, облака... И что? Вы первый раз в самолёте, что ли? - удивилась Роза.

Не видит. Странно.

Я огляделась вокруг себя. Ого, здесь, в салоне, тоже что-то творится! Все предметы делаются ярче, грязно-синие кресла превращаются в такие же яркие, как небо снаружи, седина Розы сверкает переливчатым серебром. Все звуки становятся глубже и сильнее: Розин голос, к примеру, обрёл богатый диапазон - до этого мне слышался обычный монотонный голос немолодой женщины. А она очень интересно говорит в смысле голосовых модуляций!

- С вами что-то не так? - о, прямо всю гамму от "до" до "до" будто спела любезная Роза!

- Да, - улыбнулась я. - Не так. Или, наоборот, очень даже так.

В этот миг я ощутила такую знакомую, хотя уже сто лет как забытую и довольно сильную щекотку в солнечном сплетении. Я рассмеялась, схватившись за живот.

Роза отпрянула:

- Позвать стюардессу?

- Нет-нет, - смеялась я, - не пугайтесь! Всё хорошо, сейчас пройдёт!

Как же - пройдёт! Я узнавала эти чувства, вспоминала их и догадалась, что случится дальше. Поэтому достала ручку и записную книжку из сумки (с нужными телефонами, адресами и указаниями Сохнута) и приготовилась...

- Да что с вами? - тревожилась Роза. Надо её успокоить.

- Вы любите стихи?

- Ну... да.

- Сейчас я прочитаю вам... - на секунду зажмурилась и... началось:

Я отрастила крылья, улетаю.

Но не прощаюсь, не прощаюсь!

Не думайте, что с вами ангел говорит.

Тот, кто не птичка, а парит,

Под небом кувыркаясь,

Не богом послан, уверяю...