Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944

Знаешь, я полный идиот, не подумал о зимней одежде. Теперь дрожу. И еще я полный идиот потому, что в потемках не заметил лестницы. Грохнулся спиной на каменные ступеньки и сломал себе позвонок[280]. Мне больно, когда я хожу. Больно от холода, когда выхожу. Больно сердцу, когда думаю о вас. И у меня болит все, что у меня есть любимого во Франции.

Мне так холодно – ты же видишь, – я даже не могу писать отчетливо.

Ты мне нужна, как лето.

Нужна.

✦

Удивительна любовь, которая не пожелала умирать. И вот я научился рассчитывать на тебя. Знаю, что могу на тебя опереться. Ты пишешь мне письма, и я их читаю и перечитываю. Они моя единственная радость Единственная. Редкостная в эти черные времена. Я люблю вас, Консуэло.

✦

Я больше не делаю ничего осмысленного. Мне сорок три года. Американцы нашли меня слишком старым для «Лайтинга». Я видел Францию с высоты моего скоростного аппарата, но теперь я ее больше не вижу. Значима для меня только война, но безжалостное тупое возрастное ограничение сделало меня безработным. Безработным на войне. Я гнию, неведомо почему, в этой поганой стране. Я попросил командировку в Штаты, чтобы добиться права летать, несмотря на мою длинную седую бороду. Может быть, добьюсь разрешения. Говорю: может быть. Больше, чем когда-либо, на нас здесь давит политика. Меньше, чем когда-либо, я согласен с этой скаредностью сердец и мозгов, и ты должна знать, что те, кто правят, не мои большие друзья. С миром на душе я принял участие в войне, но вот вышел из строя, сижу в отстойном Алжире, наблюдаю каждый день за немыслимой несправедливостью, убогой местью, доносами, тюремными заключениями, шельмованием (… после такого опыта человеческого общения хочется уйти в монастырь навсегда). Так что не слишком верю, что мне дадут разрешение. Скорее, думаю, что однажды мне поставят в вину, что свою родину я любил по-своему, а не так, как они, и это будет хорошим предлогом, чтобы запереть меня на двойной оборот ключа. Это в логике здешней ненависти. Эх, Консуэло, как бы я хотел обнять тебя покрепче. Ты моя жена, мое лето, моя свобода.

Берегите себя, ухаживайте за собой, никогда не выходите вечером, не простужайтесь, никогда не забывайте меня, молитесь за меня, мне горько, и я безутешен!

Ваш муж

АНТУАН

127. Антуан – Консуэло

(Алжир, ноябрь 1943)

Консуэло, я не получил вашего чемоданчика и часов, которые ходят целую неделю, и всего остального[281]. Мне очень больно, что ваш привет потерялся!

Консуэло, у меня так холодно на сердце. Мне так нужно услышать твой смех. Девочка моей любви, сколько невозможно печальных дней я прожил вдали от тебя.

Не оставляй меня без новостей. Без хлеба моего сердца.

О, Консуэло, я скоро вернусь рисовать повсюду маленьких принцев. (Рисунок: маленький принц на его планете с талисманом – «Где моя Консуэло?»)

Консуэло, я вас люблю.

АНТУАН

«Где моя Консуэло?» Антуан – Консуэло (Алжир, ноябрь 1943)

128. Консуэло – Антуану

(Телеграмма через радио Маккея)

(Нью-Йорк, 23 ноября 1943[282])

MK941 KN НЬЮЙОРК 99 1\50 2 735 PM

NLT АНТУАН СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

CARE ТОР ПЕЛИСЬЕ 17 УЛ. ДАНФЕР-РОШЕРО

АЛЖИР

ПОСЛАЛА ВАМ ПОЛНУЮ ЛЮБВИ ПОДАРКОВ НОВОМУ ГОДУ НЕЖНОЕ ПИСЬМО МОЖЕТ ВЫ ТОЖЕ НИКОГДА НЕ ПОЛУЧИТЕ ХОТЕЛА БЫ БЫТЬ С ВАМИ АЛЖИР ДРУЗЬЯ НЕ СОВЕТУЮТ ПУТЕШЕСТВИЯ ДОРОГОЙ СКАЖИТЕ ЧТО ДЕЛАТЬ СЕМЬЯ ЖДЕТ НОВЫЙ ГОД ГВАТЕМАЛА ПОЛУЧИЛА ОБРАТНУЮ ВИЗУ СОГЛАСНЫ ЛИ МОЙ ОТЪЕЗД ТРИ МЕСЯЦА ЛЕЧИТЬ АСТМУ ГОРНОЙ ВЫСОТОЙ КОЛЕБЛЮСЬ УДАЛЯТЬСЯ ДАЛЬШЕ ОТ ТЕБЯ УМОЛЯЮ ТЕЛЕГРАФИРОВАТЬ ОТВЕТ ПИШИ ЧАЩЕ ВСЕГДА НЬЮ ЙОРК УДРУЧЕНА МОЙ МИЛЫЙ МОЛЮ НЕБО ТВОЕМ ВОЗВРАЩЕНИИ РАНЬШЕ ЧЕМ СТАНУ СТАРУШКОЙ ЛЮБЛЮ ВАС КОНСУЭЛО ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

129. Антуан – Консуэло

(Каблограмма Вестерн Юнион)

(Алжир, 19 декабря 1943)