Маленький цветок любви

Вдруг словно огромная мрачная туча нашла на солнце. Оно стало гаснуть и стал темно в лесу, и погас свет этой непомерной, величественной радости, которым был наполнен этот лес и наши сердца. Мы очутились вдруг на узкой темной аллее по сторонам которой плотно и тесно стояли деревья – сумрачные, угрюмые. Было что-то устрашающее в этой темной и тесной стене, окружавшей нас с обеих сторон. Только где-то далеко впереди смутно светлела кромешная щель просвета.

Мы идем медленно, неторопливо, но я чувствую какую-то смутную тревогу, чувствую подкатывающийся к сердцу страх – предчувствие какой-то страшной беды. Неожиданно лес по сторонам кончается, и мы оказываемся на краю огромного, глубокого, как пропасть, оврага. Через него перекинут темный дугообразный мост. Мы ступаем на этот мост, и я вижу, что он вовсе не черный. Вернее, черный он только в своей средней части, а к краям черный цвет переходит сначала в фиолетовый, а затем в синий цвет. Эти полосы сияют, переливаются – и я вдруг догадываюсь: это не мост, а радуга, черная радуга!

Мы идем по ней вверх, все выше и выше и вдруг она обрывается. Перед нами раскинулась белая пропасть, дно ее – далеко внизу под нами. Я делаю еще один шаг и проваливаюсь. Я стремительно падаю, лечу куда-то вниз и вдруг оказываюсь на противоположной стороне оврага. Я медленно оборачиваюсь и обмираю от страха: я ничего не вижу! Нет ни моста-радуги, ни Лены, только белая бездна лежит подо мной. Я пытаюсь кричать: Лена! Лена… но не могу издать ни звука.

Я проснулся и долго лежал в кровати, пытаясь придти в себя.

«Господи,» – молился я – «помоги мне избавиться от этого наваждения – такого желанного и такого невыносимого!». Но, видимо, Господь не услышал меня, потому, что маятник моей судьбы качнулся в противоположную сторону.

Как то утром, в середине января мне позвонил Дима.

– Слушай, вроде ты говорил, что занимался недвижимостью?

– Да работал лет пять в одном небольшом агентстве. А что?

– А ты продажей занимался или арендой тоже?

– Сначала арендой. Но дело это уж больно муторное: суеты много, а толку мало. Стал заниматься продажей. А что случилось?

– Да вот… Ленка, наконец-то, закончила, с моей помощью, ремонт Витькиной квартиры. И хочет сдать ее. Ты можешь помочь?

– Конечно! Обязательно помогу!

– Ну, отлично! Давай тогда так, запиши ее телефон и позвони. Ты уж постарайся ей помочь, а то у нее сейчас с деньгами хреново.

– Конечно, помогу, о чем речь!

Я записал ее телефон, ушел в свою комнату, прикрыл дверь и позвонил. Ответили сразу.

– Здравствуйте, Лена.

– Алло, кто это? Это вы, Игорь?… как вы узнали…

– Дима дал мне ваш телефон. Сказал, что вам надо помочь сдать квартиру. А я этим занимался пять лет. Могу подойти к вам в любое время, посмотреть, оценить – ну, в общем помочь. Когда можно посмотреть квартиру?

– Хорошо! Знаете как? Сейчас подумаю. Дело в том, что мой Женька тоже хотел участвовать в этом деле. Квартира, кстати, оформлена по наследству на нас обоих. Так, у него занятия в институте кончаются в два часа. Я ему позвоню, чтобы сразу приезжал туда, на квартиру. Это, кстати в Крылатском, недалеко от метро. А мы с вами, давайте, встретимся на станции Крылатское… давайте, в час посередине платформы. Да, в час! Вы мне все расскажите – все равно я буду этим заниматься, ему некогда.

Я сказал жене, что меня пригласили на просмотр квартиры. Может, будут продавать. «А кто пригласил? Хоть заплатят нормально – а то вечно у тебя что-то не так.» - «Посмотрим» - ответил я неопределенно. Когда я выезжал, то прихватил с собой ноутбук с интернетовской флешкой.

Пока я ехал в метро, я пытался представить себе, как мы встретимся, как она выглядит, как будет говорить со мной? Я вспоминал ее необыкновенные глаза. Я придумывал фразы, диалоги нашего будущего разговора.

Но, вначале разговора не случилось. Когда я приехал, она уже ждала меня в своей короткой светло коричневой шубке. При встрече она только быстро взглянула на меня и сказала тихо: «Ну, что ж, пойдемте». Пока мы шли, я спрашивал ее про квартиру, про сына. Она отвечала односложно, уклончиво: «Сейчас сами все увидите. Тут недалеко, хотя… если быстрым шагом можно за десять минут».

На улице было очень скользко. Как это часто теперь случалось, после короткой оттепели, после скоропостижной смерти зимы, она вдруг спохватилась и решила вернуться. Мокрый асфальт застыл, превратился в ледяной покров.

– Давайте я возьму вас под руку.

– Боитесь, что я поскользнусь?

– Да! И сам тоже. Будем держаться друг за друга.

Я взял ее под руку. Мне показалось, что я ощутил тепло ее маленького складного тела.

– А вон там у нас горнолыжный склон.

– Вы катаетесь там? Ездите в горы с братом?

– Раньше катались. Здесь, на этом склоне. С Димой, и Витей, и Женькой – он тогда был еще маленьким. А теперь я перестала.

– Почему? Ведь это так здорово! Даже у нас в Подмосковье…

– Да, как-то так, после смерти мужа перестала. Да, и потом, я знаете, не очень-то хорошо катаюсь. Брат учил меня, но, видно, я бестолковая ученица. Хотя, как я заметила, все женщины катаются похуже. Видно, нам не хватает смелости.