Маленький Зверёк из Большого леса (СИ)

   -- Ух. Я хочу, чтобы дом, в трубе которого жи­вёт Зверёк, снова стал похож на дом и перестал ску­чать без хозяина. Пускай в него вернутся все, кто там когда-то жил.

   -- Исполнено, -- сказал рыб и плеснул хвостом. Всем тут же захотелось посмотреть, что же случилось с домом. Зверёк оглянулся, но трубы не было видно за деревьями.

   У них оставалось ещё одно желание, и Кся сказала:

   -- Исполните, пожалуйста, одно своё желание. Какое хотите. Вы же наверняка не можете исполнять свои желания, а только чужие! Все волшебники такие беспомощные, никогда не могут о себе позаботиться.

   Филин одобрительно ухнул, а сом сказал:

   -- Охохо, наземные обитатели. Знаете ли вы, что могут желать рыбы? Тем более такие старые и му­дрые, как я. Я ничего вам не скажу, потому что сам не знаю, каким образом будет меняться мировой по­рядок. Но ты права, маленькая кся. Спасибо тебе. И прощайте.

   И сом пропал в бездонной глубине, плеснув на­последок хвостом так, что в небо ударил целый фон­тан ледяной воды. Друзья с криками бросились врас­сыпную.

   -- Я люблю перемены, -- сказала Кся, когда всё успокоилось.

   А Зверёк решил, что всё это немножечко страшно и что не мешало бы устроить им с Талисманом совет.

   -- Ух! -- сказал филин. -- Поторопитесь! Игра в гляделки -- хорошая игра, но нам нужно лететь.

   Никому не потребовалось объяснений. Их жда­ло ещё одно чудо. Даже солнце с любопытством вы­глядывало из-за тучи. Зверёк попытался разглядеть, надело ли оно сегодня свой цилиндр или в честь об­лачной погоды взяло с собой зонтик, но ничего не рассмотрел.

   Возле дома ничего не изменилось. Только приба­вилось теней под крыльцом. А на заднем дворе, там, куда солнце уже не дотягивалось, они стали немного погуще. Даже по садику бродили тени, но на этот раз это были тени облаков.

   Они заглянули внутрь. Вот жуть-то! Пустая тём­ная прихожая, тарелки и подсвечники на столе, под потолком в паутине запутался и тихо трепыхался под сквозняком мёртвыми крыльями мотыльков жуткий-жуткий ужас.

   "Нет уж, -- решил Зверёк -- он бы никогда не стал здесь играть". Кся спряталась за его спиной, укрылась хво­стом и выставляла наружу то один глаз, то другой, а то кончик носа.

   Зверёк посмотрел на филина и понял, что даже его фантазия сейчас работала с перебоями.

   -- Может, он придёт вечером? -- имея в виду хо­зяина, сказал Ух, положив связку ключей прямо на крыльцо. Там была целая россыпь их следов, и это смотрелось очень печально. Будто бы кто-то топтался на крыльце, не решаясь войти.

   Они расселись по ветвям большой осины и начали рассказывать истории про рыб, но их оказалось очень мало. Может, потому, что рыбы молчаливые и не лю­бят хвалиться своими подвигами. Кроме того, никогда не знаешь, что у них на уме. Только у Уха оказалась ин­тересная история о том, как он пытался поймать рыбу в лужицах дождевой воды, собирающихся под листья­ми папоротника. Он клялся, что видел там блеск че­шуи и рыбьи хвосты, и усы неведомых каракатиц.

   -- Это было в самом конце весны. Как раз начал отцветать папоротник, -- сказал Ух.

   -- Может, ты видел отражения неведомых небес­ных глубин? -- спросил Зверёк.

   -- Так и есть! -- печально согласился филин. -- Ничего, кроме земли я там не наловил.

   А Кся объяснила, что это скорее всего её сороди­чи, маленькие морские духи, испарившиеся когда-то в тучи и теперь пролившиеся дождём совсем в другом месте, мечтали о родных краях, создавая цветные кар­тинки.

   Потом они начали придумывать истории про ста­рого сома, но и эта тема быстро иссякла, потому что он не захотел участвовать в ребяческих выдумках и уплыл, величаво махнув хвостом.

   Зверёк не уловил момента, когда в окнах впервые мелькнул свет. Но вот он мелькнул ещё раз и ещё. Как будто зажгли свечи. Даже Ух смог его увидеть -- стем­нело уже достаточно, чтобы к нему вернулось зрение. Зимой всегда темнеет рано, и в этом смысле филины и совы любят зиму больше чем лето.

   Никто не заходил туда, новых следов на снегу не появилось.

   Очень осторожно они перебрались на карниз окна и протёрли себе на обледеневшем стекле по дырочке.

   Там, внутри, блуждали тени человеческого роста.

   -- Что же мы наделали, -- сказал Ух. -- Это теперь дом с привидениями!

   -- Что значит -- привидения? -- спросила Кся.

   -- Значит, эти люди уже умерли.

   -- Как страшно-то! -- запищала Кся, пряча веснушчатую мордочку между ладоней.

   -- Теперь этому месту не знать покоя, -- продол­жил филин. -- Сюда вечно будут являться заблудив­шиеся души, греметь кастрюлями и заунывными го­лосами звать маму.

   -- Надеюсь, хотя бы дом теперь счастлив, -- ска­зал Зверёк.

   -- Ещё бы, -- важно сказал Ух. -- Ведь в нём те­перь что-то происходит и будет происходить, пока его стены не рухнут и пока крыша не зарастёт болотным мхом.

   -- Хорошо, что мы сделали для него кое-что хо­рошее, -- сказала Кся. -- Но всё же они немножечко жуткие.

   -- Немножечко? -- воскликнул филин. -- Ух! Да это самое жуткое, что я видел в своей жизни. Я никог­да не буду играть в привидений. Ни-ког-да-шень-ки!