Малийские этюды

В конце концов выскочили на главную колею, хотя и намотали немало лишних километров. Правда, машина проваливалась в песок, и нам приходилось вцепляться в сиденье, чтобы не ткнуться головой в брезентовый тент… Зато дорога вновь приняла нас в свое лоно. А с ней уже не пропадешь.

Впереди показались огоньки. Это свет огромного грузовика, застрявшего в яме. Темно. Конечно, ему не выбраться отсюда до утра. Водитель и пассажиры расстилают на песке циновки и тряпки. Ничего не поделаешь, лучше всего лечь спать.

А мы продолжаем медленно ползти дальше через песок и колдобины. Наша цель — Гао.

Мы были вознаграждены за нашу настойчивость. Слева остались огни довольно крупного поселка Госси. Через двенадцать километров появилась латеритовая насыпь, а еще через пятьдесят и асфальт. Новенький асфальт! Если бы у нас были силы, мы бы закричали:

— Ура! Наконец-то!

Насколько позволяло разумное отношение к нашему старику УАЗику, мы прибавили скорость. Стоп! В свете фар сверкнули катафотики и косые красно-белые полосы барьерчиков, употребляемых при дорожных работах. Они преграждали нам путь. Пока мы раздумывали, что бы это значило, из шалаша, стоявшего возле дороги, вышел старик в лохмотьях и стал объяснять нам жестами и мимикой, повторяя без конца два-три французских слова, что здесь ехать по шоссе нельзя, а надо делать объезд по песку.

Так не хотелось спускаться с крутой высокой насыпи на песок после всех наших мучений. Из дорожных запасов мы извлекли несколько липтоновских мешочков с чаем и передали их старику. Он осветил подношение карманным фонариком, внимательно осмотрел и обнюхал желтые пакетики и вопросительно глянул на нас. Мы дружно изобразили питье с причмокиванием. Старик спросил:

— Кофе?

Чтобы не усложнять объяснение деталями, мы утвердительно кивнули головой. Старик заулыбался и стал быстро растаскивать барьерчики. Мы осторожно тронулись по асфальту и очень быстро поняли, что никаких дорожных работ на этом участке не велось. Путь был прямым и гладким. Старик просто использовал опыт туарегов, собиравших поборы с путешественников. Правда, он обогатил этот опыт современными техническими средствами.

Сто десять километров асфальта — и мы увидели впереди мерцающие огоньки. Мы приблизились к ним и очутились на берегу Нигера, а огоньки оказались кострами, разложенными тут и там возле грузовиков и фургончиков-вездеходов, и керосиновыми фонарями в хижинах.

Выяснилось, что через Нигер можно переправиться только на пароме, а он работает лишь в светлое время, и первая переправа — в семь часов утра. Мы поняли, что в Гао нам в тот день уже не попасть, хотя город находился от нас всего в семи километрах. Можно сказать, рукой подать. Значит, нужно устраиваться здесь до утра.

На берегу было довольно прохладно. Закутанные в одеяла и шкуры, люди с изумлением разглядывали наши легкие футболки, а с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее. Вот к чему привел нас недостаток знаний и опыта. Сахара была уже совсем близко, а ночи в пустыне, как известно, холодные. Видимо, нам предстоял спартанский сон.

Из темноты возник молодой жандарм в толстой черной шинели с поднятым воротником и каскетке. Он поинтересовался, кто мы и откуда. С готовностью показываем документы. Нет, нет… Не надо. Ему достаточно было нашего словесного объяснения. На прощание нам пожелали хорошо провести время в Гао.

Мы достали примус и провиант. На берегу организован частный сервис для путешественников. Можно заказать растворимый кофе со сгущенным молоком и хлеб. Если вы хотите поесть поплотнее, то вам приготовят кускус — арабское блюдо из мелкой просяной, пшеничной, а иногда кукурузной крупы с мясом и овощами, которое малийцы считают своим национальным. Видя, что продуктов у нас достаточно, лавочник предложил бесплатно воспользоваться его столом и скамейками. В знак благодарности мы что-то у него купили.

Он пытался зазвать нас в свою лавку-гостиницу из банко, где на нескольких квадратных метрах глиняного пола в ряд лежали матрасы с одеялами. На одном из них уже кто-то спал, накрывшись с головой. Мы, с опаской поглядывая на ложа, которые даже условно нельзя было назвать чистыми, вежливо отказались. Лавочник очень огорчился. Видимо, и сегодня не будет большого сбора. Проезжие малийцы в основном тоже предпочитают свежий воздух и спят на циновках или прямо на песке, укутавшись одеялами. Лавочник, вздохнув, задул фитилек керосиновой лампы, тускло освещавший помещение его «гостиницы».

Мои спутники, свернувшись калачиком, устроились на сиденьях УАЗика, а я забрался на пропыленный брезентовый тент, оказавшийся отличным гамаком, но ночная температура +13° и моя «легкомысленная» одежда не дали мне сомкнуть глаз до утра.

ДЬА АЛИАМЕН, СОННИ АЛИ-БЕР, АСКИЯ МОХАММЕД И ДРУГИЕ

С рассветом мы увидели, что у переправы скопилось много автомашин, Стало ясно, что потребуется немало ездок парома, прежде чем очередь дойдет до нас и он доставит наш УАЗик на другой берег.