Малюта Скуратов. Вельможный кат

Вот как описывает похороны Годуновых Карамзин: царь Василий Шуйский велел «пышно и великолепно перенести тела Бориса, Марии, юного Феодора из бедной обители Святого Варсонофия в знаменитую лавру Сергиеву. Торжественно огласив убиение и святость Димитрия, Шуйский не смел приближить к его мощам гроб убийцы и снова поставить между царскими памятниками; но хотел сим действием уважить законного монарха в Годунове, будучи также монархом избранным; хотел возбудить жалость, если не к Борису виновному, то к Марии и Феодору невинным, чтобы произвести живейшее омерзение к их гнусным умертвителям, сообщникам Шаховского, жадным к новому цареубийству. В присутствии бесчисленного множества людей, всего духовенства, двора и синклита открыли могилы; двадцать иноков взяли раку Борисову на плечи свои (ибо сей царь скончался иноком); Феодорову и Мариину несли знатные сановники, провождаемые святителями и боярами. Позади ехала, в закрытых санях, несчастная Ксения и громко вопила о гибели своего дома, жалуясь Богу и России на изверга Самозванца».

Дом этот, напомню, состоял из двух ветвей в равной степени — годуновской и скуратовской. Скуратовская ветвь не просто прибилась к царской, а стала ею изначально, ибо народ, избрав на трон Бориса, вместе с ним короновал и супругу, Марию Григорьевну Скуратову-Бельскую-Годунову. И после смерти Малюта сумел добиться своего — он не просто породнился с царствующим домом, но и сделал дочь государыней великой страны.

«Зрители плакали, вспоминая счастливые дни ее семейства, — продолжает Карамзин, не вдаваясь в генеалогию правящей династии, — счастливые и для России в первые два года Борисова царствования».

Никто в те времена не утверждал, что дочь Малюты дурно влияет на нового государя. Наоборот, все восхищались недолгими месяцами правления и превозносили до небес царицу Марию и ее детей — внуков знаменитого вельможи и Иоаннова опричника.

«Многие об нем тужили, встревоженные настоящим и страшася будущего, — заключает историк о начальных годах годуновского владычества. — В лавре, вне церкви Успения, с благоговением погребли отца, мать и сына; оставили место и для дочери, которая жила еще шестнадцать горестных лет в девичьем монастыре Владимирском, не имея никаких утешений, кроме небесных».

На Ксении прервался окончательно Малютин род, рухнули все его семейные надежды, опустела даль, преждевременная смерть поглотила не только главу опричнины, но и зеленые ростки, увядшие до срока.

IX

Теперь осталось вкратце рассказать о второй дочери Малюты — Катерине, супруге князя Дмитрия Шуйского, брата царя Василия IV. Она пережила старшую сестру на несколько лет и была свидетельницей ужасных событий, происшедших в Смутное время. Именно ее — единственную из потомков Малюты — современники обвинили в уголовном преступлении, и с бременем этой вины — вины недоказанной — она ушла в лучший мир.

X

Смутное время — очень сложная по своим историческим силовым линиям эпоха. Она была насыщена массой событий, включала в себя неисчислимое количество конфликтов и продемонстрировала небывалую гамму человеческих достоинств и пороков. Несмотря на такое многообразие и многослойность, Смутное время, впрочем, как и всякое другое, обладало одним ядром, одной сердцевиной, которые и определяли характер эпохи. Это ядро можно назвать одним словом — измена.

Да, главное в Смуте — измена. Она достигла своей высшей точки. Никогда в России не было столько изменников, как в период после кончины Бориса Годунова и воцарения новой династии Романовых. Такому явлению есть точное и неоспоримое объяснение. Вмешательство чужеземцев, проникших во все поры власти и общества, подпитывало эту измену, не позволяя ее пресечь и с ней покончить. Только окончательная победа над Польшей и Литвой позволила изгнать измену, обман и ложь в тех невероятных размерах, в каких они существовали, из гражданской жизни. Измена перестала быть инструментом выживания и стала позором для тех, кто к ней прибегал. Стыд поборол бесстыдство. Духовные ценности заняли подобающее положение. Белое осталось белым, а черное — черным. Относительность подобного состояния совершенно очевидна, но так же несомненно, что при новом царе Михаиле Федоровиче произошло оздоровление общества и государственного устройства в целом. Раны, нанесенные чужеземным нашествием, постепенно затянулись.