Малютка

— Это важно, Сарате. Важно для дела. Никто не пытается вмешиваться в твои частные дела, — попыталась смягчить ситуацию Элена. Было видно, что Анхелю неприятно вспоминать об этом эпизоде.

Он сделал глубокий вдох и произнес:

— Я не знаю, зачем Ческа ездила в тот отель. Мне она сказала, что едет участвовать в мотогонках в Уэске. Не помню, из-за чего именно, но мне понадобилось позвонить ей по работе и посоветоваться. На мобильный я не дозвонился, поэтому связался с организаторами гонок. Они сказали, что Чески в списках нет.

— Она тебе соврала, — констатировала Элена.

— Похоже на то. И врала она превосходно. Вернувшись поздно вечером в воскресенье, она в подробностях пересказала мне всю гонку и описала трассу. Я сделал вид, что верю.

— Видимо, мы не так хорошо знаем Ческу, как нам казалось, — заключила Элена.

— Как ты думаешь, почему она тебе соврала? — спросил Буэндиа.

— Не знаю.

— Должна же быть какая-то причина.

— Напрашивается версия, что у нее был любовник. — Марьяхо говорила откровенно.

— Я тоже так думаю. — Сарате старался казаться невозмутимым, выглядеть прагматиком, которого не слишком волнует интрижка Чески на стороне.

— Фальшивое удостоверение личности не укладывается в эту картинку, — заметила Элена. — Пожалуй, мне стоит съездить в Ла-Гранху.

Вошел Рентеро. Даже не поздоровавшись с племянницей и лишь кивнув Элене, он направился к Сарате:

— Есть новости от Чески?

— Нет.

— Кажется, вчера я был неправ. Хочу, чтобы ты знал: я тоже беспокоюсь, все ресурсы в твоем распоряжении. Ческа наша коллега.

— Спасибо.

— Рад, что ты вернулась, Элена. Подготовлю документы, чтобы тебя заново оформили в отдел.

— Не строй иллюзий, Рентеро. Я не возвращаюсь в ОКА. Просто помогаю в поисках Чески.

— Очень хорошо. Когда документы будут готовы, тебе передадут их на подпись. Я хочу, чтобы отделом руководила ты.

Возражать Элена не стала. Комиссар был упрям, но и она тоже. Значок и табельное оружие ей не помешают, но бумаги она не подпишет.

— И присмотри за моей племянницей; она здесь, чтобы учиться.

Рейес недовольно фыркнула. Непросто ей будет избавиться от клейма протеже. Ордуньо позвонили на мобильный. Пришли новости по белому пикапу. Он был зарегистрирован на мелкого рецидивиста по кличке Облом.

Глава 10

Табличка на двери автомастерской на улице Индустриа отсутствовала, а металлические жалюзи были наполовину опущены, хотя полицейские приехали в рабочее время. Видимо, здесь проворачивали сомнительные дела. Попав внутрь, сотрудники ОКА как будто перенеслись в другую эпоху: календари с полуголыми красотками, приемник, настроенный на спортивную радиостанцию, старые грязные комбинезоны, висящие на гвоздях, гора замасленных деталей, а посреди всего этого — потрепанная жизнью «рено лагуна», с которой возился Облом. Спрашивать документы на машину вряд ли имело смысл.

У входа в гараж стоял белый пикап с буквами МНР на номерах и открытым кузовом. Ордуньо выудил из кучи запчастей выхлопную трубу.

— Эй, ты чего делаешь? — угрожающе рявкнул Облом.

— Это же от «хонды», да? От «CBR-500R».

— Положи на место. — Облом замахнулся гаечным ключом.

— Убери ключ, Облом, а то еще ушибешься.

Услышав свою кличку, тот растерялся.

— Откуда вы знаете, кто я?

— Откуда зубная фея знала, что у тебя выпал зуб? Некоторые вещи общеизвестны, вот и все.

Сразу после совещания Буэндиа подтвердил: отпечатки на мотоцикле принадлежат Гильермо Лопесу Морильясу, он же Облом. Ордуньо заглянул в его досье: несколько непродолжительных сроков, в основном за имущественные преступления без применения насилия. Кличку ему дали за невезучесть — за что бы он ни брался, все заканчивалось как в плохом анекдоте. То взломал инкассаторскую машину, которая оказалась абсолютно пустой, то хотел забраться в банк через вентиляционную шахту, ошибся стеной и вломился в пиццерию, то при попытке мошенничества нарвался на полицейского… На левой руке у Облома не хватало трех пальцев — получил производственную травму, когда работал на сборочном конвейере автомобильного завода.

— Облом, я субинспектор Ордуньо. Пришел поговорить с тобой. Слушай меня внимательно…

— Нечего цепляться ко мне, я чист и ни во что не лезу.

— Все вы говорите одно и то же. Боевиков, что ли, насмотрелись? А ты уверен, что чист? Документы на эту лавочку есть?

— Ты меня упечешь за то, что я соседям тачки чиню без чеков? Тут у нас рабочий квартал, все друг другу помогают, — попытался оправдаться Облом.

— Дай сюда фотографии, Рейес.

На снимках был мотоцикл Чески на пустыре возле Руэдо, снятый под разными углами.

— Дать список запчастей, которых у него не хватает? — весело спросила Рейес.

— Да не надо, мой друг Облом и сам может их перечислить, правда? Мы сняли отпечатки. Твои! Ими весь мотоцикл заляпан. И это при том, что у тебя пальцев некомплект. Или ты нам выкладываешь все, что знаешь, или жди неприятностей.

— Из-за какого-то мотика?

— Из-за твоей паршивой кармы, Облом. Ты, стащив мотик на улице, умудряешься огрести больше проблем, чем другие, ограбив национальный банк.