МАЛОЕ ПРЕКРАСНО Экономика, в которой люди имеют значение

Когда средства ставят выше целей — а именно таков, по свидетельству Кейнса, подход современной экономики — это страшно потому, что лишает человека свободы и способности выбирать те цели, которые для него действительно важны; эволюция средств, можно сказать, диктует выбор целей. Неугомонное стремление достичь сверхзвуковых скоростей, колоссальные усилия, потраченные, чтобы высадить человека на Луну, — вот очевидные примеры, иллюстрирующие сказанное. Эти задачи были порождены вовсе не пониманием реальных человеческих нужд и чаяний, которым техника, казалось бы, должна служить, а единственно тем фактом, что необходимые для их выполнения технические средства появились в наличии.

Как мы видим, экономика «производна», она получает указания от так называемой метаэкономики. Когда указания изменяются, изменяется и содержание экономики. В следующей главе нам предстоит выяснить, какие возникают экономические законы и определения «экономически целесообразного» и «экономически нецелесообразного», когда метаэкономические основания западного материализма отбрасываются и заменяются учением буддизма. Выбор для этих целей буддизма совершенно случаен; с тем же успехом можно было бы воспользоваться учением христианства, ислама или иудаизма, а также любой другой великой восточной традиции.

IV. Буддистская экономика [26]

Правильный образ жизни» — одно из требований Благородного Восьмеричного Пути Будды. Поэтому ясно, что должна существовать такая вещь, как буддистская экономика.

Буддистские страны часто выражали намерение хранить верность своему наследию. Например, Бирма: «Новая Бирма не видит противоречий между религиозными ценностями и экономическим прогрессом. Духовное здоровье и материальное благополучие — не враги, а естественные союзники»[27]. И вот еще цитата: «Мы успешно можем соединить унаследованные нами религиозные и духовные ценности с выгодами, которые дарует современная техника»[28]. И еще: «Для нас, бирманцев, — святой долг заботиться о том, чтобы и наши мечты, и наши действия были в согласии с нашей верой. Этому принципу мы будем следовать всегда»[29].

При этом такие страны неизменно допускают для себя возможность строить планы экономического развития средствами современной экономики. Они обращаются к экономистам из так называемых развитых стран за советом, за помощью в формировании политического курса и планировании долгосрочного развития («пятилеток», или как там это называют?). Не похоже, чтобы хоть кто-то задумывался над тем, что буддистский образ жизни требует возникновения буддистской экономики, подобно тому, как современная экономика возникла из материалистического образа жизни.

Сами экономисты, подобно большинству специалистов, страдают своего рода метафизической слепотой, предполагая, что их дисциплина являет собой совершенно беспредпосылочную науку, толкующую об абсолютных и неизменных истинах. Некоторые доходят до того, что утверждают, будто экономические законы так же свободны от «метафизики» или «ценностей», как и закон тяготения. Нам, однако, не нужно вступать в методологические споры. Вместо этого возьмем некоторые фундаментальные принципы и посмотрим на них с точки зрения современного экономиста и с точки зрения буддистского.

Все согласны с тем, что основополагающим источником благосостояния является человеческий труд. И вот, современные экономисты дошли до того, что стали рассматривать «труд» или работу как всего-навсего необходимое зло. С точки зрения нанимателя, труд — это, как ни посмотри, всего лишь статья издержек, которую если и нельзя устранить, скажем, за счет автоматизации, то нужно свести к минимуму. С точки зрения работника, труд сам по себе обладает отрицательной полезностью: работать — значит жертвовать досугом и комфортом, а зарплата — своего рода компенсация за эту жертву. Следовательно, идеал нанимателя — иметь выпуск, не нанимая рабочих, а идеал наемного рабочего — получать доход, не нанимаясь на работу.

Такое отношение к делу, безусловно, имеет крайне далеко идущие последствия как в теории, так и на практике. Если идеальная работа — это отсутствие работы, то любой метод, позволяющий «сократить рабочую нагрузку», считается хорошим. В отсутствие автоматизации самый действенный метод — это так называемое «разделение труда», классическим примером которого стала воспетая Адамом Смитом в его «Богатстве народов»[30] булавочная фабрика. В данном случае оно связано не с обыкновенной специализацией, которую человечество практиковало с незапамятных времен, а с разделением каждого производственного процесса на мельчайшие части. В результате чего конечный продукт может быть произведен с огромной скоростью, причем каждому из участников потребуется совершить не более одного незначительного и в большинстве случаев не требующего квалификации движения.