И действительно, «губительная практика» привела-таки к максимизации ошибок планирования. Производственные мощности западноевропейской угольной промышленности были фактически урезаны до половины своего прежнего объема — не только в ЕЭС, но и в Британии. За период между 1960-м и 1970-м годом зависимость ЕЭС от импортного топлива выросла с 30 до более 60%, а Соединенного Королевства — с 25 до 44%. Несмотря на то что были все возможности предсказать общую ситуацию, которая сложится в 1970-е годы и позднее, западноевропейские правительства, поддержанные подавляющим большинством экономистов, целенаправленно уничтожили почти половину угольной промышленности своих стран — как если бы уголь был не более чем одним из бесчисленных рыночных товаров, которые следует производить, пока это приносит прибыль, и списать в утиль, как только прибыль исчезнет. В ответ на вопрос, чем же заменить внутреннее углеснабжение в долгосрочной перспективе, раздавались уверения, что «в обозримом будущем» будет налажено снабжение другими видами топлива по низким ценам — уверения, не основанные ни на чем, кроме принятия желаемого за действительное.
Дело не в том, что было недостаточно информации, и не в том, что политики упускали из виду какие-то важные факты. Вовсе нет, знание текущей ситуации было совершенно адекватным, а оценки будущих трендов — совершенно здравыми и реалистичными. Но политики были неспособны сделать из того, что им было известно, правильные выводы. Аргументы тех, кто указывал на высокую вероятность серьезной нехватки энергии в ближайшем будущем, не принимались во внимание, не опровергались с помощью контраргументов, а просто игнорировались или высмеивались. Не требовалось большой проницательности, чтобы осознать, что, каким бы там ни было далекое будущее ядерной энергетики, на протяжении остатка столетия судьбу мировой промышленности будет определять нефть. Что можно было сказать о перспективах нефти 10 лет (или около того) назад? Приведу цитату из лекции, прочитанной в апреле 1961 года.