Мальтийские игры, или Печальная симфония в си миноре

– Таланту нужно оказывать поддержку, – прервал его Стивен, – я это сделал. Если работа неинтересная, никакие связи не помогут. Поэтому напечатали тебя в журнале заслуженно. И сделал я это только один раз. Потом они уже сами с тобой контактировали и, насколько я знаю, напечатали еще две твои работы.

– Три.

– Вот видишь. И это без меня.

– Но ведь ты не для меня старался? Для себя. У тебя уже тогда был план… Разве не так?

– И да и нет. План был. А то, что ты закончил журфак и на тот момент искал работу, к тому же оказался замечательным фотографом, – просто удачное стечение обстоятельств. Вот если бы ты был математиком или врачом, пришлось бы действовать по-другому. Но я совместил твой талант, желание работать в журнале и мои намерения.

– А я гадал, о каких покровителях говорит Резник?

– Неужели он все-таки проболтался?

– Нет, просто «оговорился». А что, он знал, кто покровитель?

– Конечно нет. – Стивен удивленно посмотрел на Стаса, – конечно, не знал, – снова повторил он, – никто не знал. Да и купил я ваше издательство через подставное лицо.

– Но Инга говорила мне, что у тебя есть какие-то акции…

– Я этого не скрывал. То есть говорил именно о «каких-то» двух-трех процентах. Мне ведь нужно было как-то объяснять свой интерес к делам издательства и журнала.

– И Резник не знал о том, кто отправил нас на Мальту?

– Не знал.

Помолчали. Оба подумали, каким ударом будет для главного редактора гибель Инги. Стас прервал молчание:

– А что было дальше? Как ты познакомился с Ингой? Как стал ее… – Стас не находил нужного слова, – женихом?

Кем была Инга для этого человека? И кем был он – Валдис – для нее? Любимым мужчиной? Спасением от одиночества? Терапией от депрессии? Почему она не узнала в нем Трейси? Как такое могло произойти?

Стас старался понять Валдиса. То есть Стивена. В нем бушевали противоречивые чувства. Все, что произошло за эту неделю, нельзя окрасить в черно-белый цвет. Здесь целая палитра цветов! Так же и с чувствами. Он боролся с собой: с одной стороны, Стивен был ему не просто симпатичен, он был ему очень близок. Родной человек. Он – отец Тимоши. Он так любил Свету! Отомстил за нее. Вот Стас ничего не сделал для своей сестры, а он – Стивен Трейси – сделал!

С другой стороны, это он довел Ингу до самоубийства (Стас поверил в то, что Инга сама приняла решение). В течение недели Стас и Инга были вместе, общались, он помогал ей, старался быть нужным и полезным. Но что он знал о ней? Что он знал об этой девушке? Только то, что она была красива (безумно красивая, необыкновенная, яркая!), талантлива, немного «вещь в себе». И все. А, оказывается, в ней бушевали такие страсти! Стас задумался, отвлекся от того, что говорил Стивен. Очнулся, когда тот спросил:

– Ты меня слушаешь?

– Да. Прости. Задумался об Инге, – и продолжил: – ты приехал в Москву… и дальше?

– Дальше… На одной из вечеринок, которую сам же и организовал от имени всех учредителей, я и познакомился с Ингой.

– Почему она тебя не узнала?

– Ты имеешь в виду, не узнала во мне Стивена Трейси?

– Да.

– Пять лет назад, когда все это случилось, мы виделись с ней всего один раз, в отеле. Это был тяжелый день: нашли тела Игоря и Клер. Было много полицейских, журналистов. Я сам плохо помню, как выдержал весь тот ужас. Думаю, она тоже была не в себе. Мы ведь даже не поговорили тогда. Так, пару раз встретились взглядами. Но уже в Москве, когда мы стали с ней близки, она не раз говорила, что я напоминаю ей кого-то. Иногда она внезапно замирала и принималась рассматривать меня, как будто изучая. Приходилось отделываться шутками. Но это было непросто.

Конечно, у нас завязался роман. Мне было очень трудно, Стас. Но я так хотел все понять! А Валдис Линас начинал влюбляться в Ингу Телегину. Естественно, со временем, у него возникли сомнения: виновна ли она? Стивен говорил: «Да, виновна», а Валдис: «Не знаю»…

Но когда она изложила мне свою версию о том, что произошло на Мальте, о гибели Игоря и своей любви к нему, в схватке «виновна – не виновна» Валдис проиграл. Я почувствовал, что был прав; все было именно так, как я предполагал. Она ни разу не произнесла имени Клер. Как будто ее не существовало вовсе. Значит, что-то мешало ей. Нет, она говорила мне, что Игорь был не один, с ним вместе погибла американская девушка. И все! Потом она замыкалась, и я ничего не мог поделать.

Но я-то давно знал, что случилось в тот роковой день. Джон подробно описал мне все, что он видел: как Инга выбегала из пещеры, ничего и никого не видя вокруг, как пришел Игорь, нашел плюшевую игрушку, как вдвоем они догадались, что произошло и зачем она приезжала. Я пытался вывести разговор на эти события, но у меня ничего не получалось. Сначала я думал, что она притворяется, но позже сообразил, что она просто ничего не помнит. Как только я заводил разговор о том, что случилось на Гозо (пытался сделать это несколько раз), она нервничала, возбуждалась, впадала в транс и сама страдала от такого своего состояния.