Малуша. Пламя северных вод

– Куда? Куда ты пойдешь?

– Улеб – сын Мистины Свенельдича. А Лют – его младший брат! Он Улебу стрый! Он тоже мститель!

– Но он киянин! – Для Бера все кияне были на одной стороне.

– Да нет же! – Мальфрид понимала его, но не знала, как побыстрее объяснить истинное положение дел. – Мистина – человек Эльги! И его брат! Святослав их терпеть не может, с отрочества, с тринадцати лет! И люди его! Лют с ними даже дрался, я сама видела! Он будет с нами, Улеб ведь его родич!

– Улеб – сын Ингвара, а не Мистины!

– Обое рябое! Он двадцать лет звался сыном Мистины, он сын Уты, его жены, он брат других его детей! Для Мистины он все равно сын, а для Люта – братанич. Пусти меня, надо скорее ему сказать.

– Да пусть вон Милко сбе…

– Нет, я сама!

Мальфрид отцепила пальцы Бера от своего рукава и побежала по тропке вдоль протоки, к мостику на ту сторону, где раскинулся Лютов стан. Смерть Улеба благодаря их ближайшему родству касалась Люта в не меньшей степени, чем потомков Сванхейд, а уж она, не то что отроки, заставит его выслушать прямо сейчас!

До стана было шагов сто. Наступал прекрасный, теплый день: косые, длинные лучи еще низкого солнца протянулись с востока, золотыми клинками падая на верхушки шатров, воздух полнился свежим запахом росистой травы. Вдоль протоки гулял табун из Хольмгарда, лошади весело помахивали хвостами. Собака пастухов подбежала к Мальфрид и завертелась возле ног, думая, что девушка торопится с ней поиграть. Под платьем из плотного льна стало жарко. Вот-вот придут Купалии… но не до песен словенам, как видно, будет в этот раз.

Перед Мальфрид открылась луговина, усеянная шатрами и кострами. От пастбища ее отделяла наскоро сооруженная загородка из жердей, вдоль нее сушились рубахи, оставленные со вчера и опять вымоченные росой. Кое-где уже поднимался ленивый дымок. Из-под пологов шатров торчали древки копий и ростовых топоров, часть отроков спали прямо под открытым небом, укутавшись в плащ с головой от комаров. Заспанные дозорные у края стана вытаращили глаза при виде запыхавшейся девы, тем более что узнали ее в лицо.

– Где ваш боярин? – решительно спросила она. – Отведите меня.

– Он спит еще… – пробормотал парень, в удивлении поднимаясь со своей подстилки возле кострища.

– Сейчас он спать не будет! Где его шатер?

Парни переглянулись, но тот, что встал, знаком пригласил Мальфрид идти за ним. Они еще по Киеву знали Малфу как внучку Олега Предславича, ключницу Эльги, мимолетную хоть Святослава… Да и здесь, в Хольмгарде, она, по слухам, уже успела как-то прославиться.

– Позовите мне боярина, – приказала Мальфрид дозорным у Лютова шатра, где висел на шесте его синий стяг с вышитым змеем. – Прямо сейчас! Или я сама войду и его подниму!

Изумленный оружник пролез под полог. Вскоре оттуда донеслось недовольное бурчание. «Иди ты в Хель… Какая девка?»

Мальфрид скользнула между кучкой поленьев и большим котлом с остатками вчерашней каши и подошла к пологу вплотную.

– Лют Свенельдич! – позвала она. – Это я, Мальфрид, Малфа. Выйди. Дело важнейшее. Случилось убийство.

Полог поднялся, и на свет выбрался Лют. Вчера он лег спать нетрезвым – сидели до ночи с Бергтором и другими кузнецами из Хольмгарда, – и теперь лицо его было помято, складки между крыльями носа и ртом углубились, глубоко посаженные глаза под прямыми русыми бровями припухли. Распущенные светло-русые волосы падали на мускулистые покатые плечи. Из одежды на нем были льняные порты и два оберега на шее.

– Малфа? – щурясь спросонья, он в недоумении воззрился на нее. – Йотуна мать, что такое?

– Твой братанич Улеб убит этой ночью.

– Улеб? – Лют впился в нее взглядом, потер лицо ладонями, стараясь прийти в себя. – Убит?

– Да.

– Кем?

– Приходили двое гридей и увели его с собой. После того его с отроками нашли мертвым на берегу.

– Гридей? – Лют сразу понял, что это значит. – Кто был?

– Двое Икмошиных парней, Грим и Девята.

Лют помолчал.

– Тело у вас?

– Да. Лежит в бане. Изрублен весь, смотреть жутко.

– Так… – Лют запустил пальцы себе в волосы. – Сейчас… Вот что. – Он взглянул на Мальфрид. – Где ваша баня?

– Вот по этой тропе, за протокой и налево.

– А, помню. Вот что: я сейчас окунусь и приду. – Он взглянул на протоку, потом обернулся к оружникам: – Всем вставать и одеваться. Альва ко мне.

Лют пошел к протоке, а Мальфрид отправилась назад. У нее за спиной заревел дружинный рог…

Не обманув, Лют явился довольно скоро – с мокрыми, но расчесанными волосами, одетый, при мече. С ним был Альв, рослый мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, светловолосый, с крупными чертами лица – его сотский, бывший телохранитель Мистины. Когда-то он служил сотским в собственной дружине Мистины, но воевода уже давно уступил его брату, зная, что в походах Люту пригодится умный советчик. С ними пришли три телохранителя – помятых, взъерошенных, неумытых, но при мечах. Четвертый догонял их бегом, на ходу оправляя пояс и перевязь. Лют не сказать чтобы цвел как зоря, но уже был собран и деловит.