Мальвина (СИ)

Пружиню спиной от матраса и чуть не задыхаюсь, когда Влад нависает сверху, прижигая меня свои дьявольским взглядом. Я уже говорила, что он у меня красавчик? Так вот, он у меня просто невероятный красавчик! И я ответственно признаю себя по уши влюбленной дурой.

Откровение оглушает так внезапно, что я не сразу разбираю, что говорит Влад.

— Маша, хватит играть уже в детский сад. Ну правда, вроде решили все, а ты снова заладила: договор, договор. Эта бумажка не имеет никакой юридической силы и…

— Что? — переспрашиваю я. — Не имеет… чего?

— Маша, спокойно! — Влад прижимает меня к постели всем своим телом, но удерживает вес на локтях. Чувствую себя несчастной монашкой, которую придавило первозданным грехом, даже вырываться не очень хочется.

— Ах ты… засранец!

Влад только выгибает бровь в немом недоумении: «И это все?»

— Мошенник! Лгун! Извращенец!

— Повторяешься, солнышко мое.

— Может, и в ЗАГСе нас тоже расписали понарошку?!

Я вдруг отчетливо представляю эту ситуацию: через пару недель, когда я, потеряв бдительность, буду греть ему постель и повешу над своей пещерой плакат: «Добро пожаловать, Влад!», оказывается, что мы не муж и жена, и Влад выставляет меня за порог вместе с фенеками. И мы уходим в закат под воображаемую грустную мелодию, с узелками на плечах, как Жужа и Машка из мультфильма[1].

— В ЗАГСе все было по-настоящему, — говорит Влад, прихватывая меня зубами за кончик носа.

А потом вдруг выравнивается, садится на колени и начинает медленно расстегивать пуговицы на рубашке. И эта его карамельная кожа так классно смотрится на контрасте с белой тканью, что я прикладываю ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам.

— Ты что делаешь? — спрашиваю скорее для приличия, потому что намерения мужа очевиднее некуда.

— Собираюсь перевести наш брак из статуса «фиктивный» в статус «настоящий».

Кажется, это самая сексуальная вещь на свете, какую я только слышала. Иначе откуда взяться в голосе этим мурлыкающим вибрациям, когда я говорю:

— Ну не при детях же.

И пока Влад весьма ловко выталкивает наших фенеков в гардеробную, думаю о том, что все-таки он будет потрясающе смотреться с двумя свертками. Особенно, розовыми.

Я никогда не думала о том, что мой первый раз может случиться вот так: не в темноте комнаты, под одеялом, а когда за окнами уже плещется ламповый оранжевый рассвет. У меня не было иллюзий насчет лепестков, шампанского и тому подобных романтических штампов. Я вообще редко думала о том, как же ЭТО случится.

Наверное, поэтому мне все кажется до безобразия идеальным. И то, как красиво отсвечивает кожа Влада в спускающемся рассвете, и как он мягко улыбается мне одними глазами, потому что губы напряженные и твердые, когда он осторожно обнимает мое лицо и распечатывает терпение поцелуем.

— И только попробуй уснуть, — предупреждает он, мягко, палец за пальцем, разжимая мои ладони на одеяле, в которое я вцепилась клещом.

— Наверное, если я усну, это очень ударит по твоему мужскому эго? — пытаюсь шутить я, чтобы хоть как-то развеять неловкость.

Влад останавливается, смотрит на меня сосредоточенным взглядом — и прыскает от смеха. Опускает голову, чтобы как-то справиться с хохотом, но у него ничего вообще не получается. Что такого сказала?

— Машка, если женщина спит, когда мужчина занимается с ней любовью, это означает, что мужчина так себе мужчина. Уж прости за каламбур.

— А ты хороший мужчина? — переспрашиваю я, и взгляд непроизвольно спускает вниз по его все еще подрагивающему от смеха животу.

— Эммм… — Влад следит за моим взглядом и берется за ремень на джинсах.

Я зачем-то пищу, словно мышь, которую окунули в молоко, и он снова начинает смеяться. И все эти бицепсы, трицепсы и прочие «цы» на его теле так офигенно перекатываются и напрягаются, что мы с лисой хором думает, как будет классно измазать его во вкусняшку и облизать. И если вы думаете, что эти мысли как-то не вяжутся с образом девятнадцатилетней девственницы, то у меня для вас есть еще одно откровение — я точно в таком же шоке от происходящего.

— Солнышко мое, ты никогда не видела голого мужчину? — вкрадчиво интересуется Влад, и я безумно рада, что его пальцы так и лежат на пряжке ремня.

— Неа, — тушуюсь я. — Ну, то есть, без футболки и в трусах, но…

Влад обхватывает мое лицо ладонями и буквально разбивает вдребезги смущение горячим поцелуем. Голова моментально кружится, словно после сумасшедшей карусели. Он прикусывает мои губы, делает это так нежно, словно я могу исчезнуть от любого неосторожного прикосновения. И я тут же отзываюсь в ответ, мысленно постукивая несуществующим хвостом по подушкам. И, немного осмелев, перехватываю инициативу, потому что, между прочим, губы у Влада тоже потрясающие, особенно сейчас: в брутальной суточной щетине, которая так приятно колется, что хочется повизгивать и фыркать одновременно, а потом потереться об нее каждой частью тела.