Малые Топыри

А как на другой день прекратили – так немцы на нас и накинулись. Ох, с душой. А у нас от роты человек пятьдесят. Пушка разбита, один Максим тоже повреждён. В порядке четыре ПТ ружья, а так больше по сути нам и угостить их серьёзным нечем. Ну, думаем, всё, значит, отвоевались. Стали на позиции делиться – кому где помирать. И тут ка-а-ак жахнет. Да не по нам, по немцам! И так славно жахнуло, что и не надо лучше. А из лесочка в тылу смотрим – уже и подкрепление бежит. Как ждали.

Ну, оказалось, и в самом деле ждали. Их к нам направили, когда Еменчук доложился. Ну а командир ихний, как увидел, что нас обрабатывают почём зря, из леса решил не выходить. Говорит, толку то, что я сейчас свежих ребят через артиллерийские залпы к вашим окопам пошлю. Так и поляжет половина. И что тогда с того, что меня сюда отправили? Лучше подожду.

Ну, и стал ждать. И дополнительно миномётный взвод запросил из штаба, покуда время есть. Намекнув, что немец в нашем районе что-то интересное готовит. Штабные, на что уж жадные, но прислали.

В общем, как на нас немцы двинулись и до середины нейтралки дошли, тут-то по ним и стали шпарить. А главное, из леса-то чуть не целая рота бежит нам на выручку, практически в полном составе. Гости наши с таким положением сил оказались совершенно не согласны, а потому, поспешно свернув атаку, двинули назад. Ну а вечером возобновили артиллерийский обстрел.

И началась там такая мельница, знаете… То немцы нас причешут. То мы их. Там уже и инженерные войска прислали, растянули колючку, поставили ежи. И как-то так я через пару недель осознал, что от первоначального состава роты, которым мы на позиции встали, осталось человек десять, а все остальные – это те, кого раз за разом в пополнении присылали. И как задумался, сколько народу на этом пятачке погибло, так как-то жутко мне сделалось…

И главное, никакого движения нет. С других участков фронта новости приходят – там отступили, там отбили, продвинулись, село какое-нибудь освободили. А мы стоим на одном месте, и планомерно перемалываемся друг об друга. Нейтралка уж ни на что не похожа стала – её всю взрывами перепахало, и всюду между воронками мёртвые люди лежат. Ну, или то, что от них осталось. На колючке висят трупы. Своих-то мы из окопов убираем, а немцев, которые на поле валяются, кто полезет прибирать? Среди наших дураков нет, а ихние что-то не торопятся. А лето ж, жарко… Смердит это всё. Я уж не говорю о том, что смотреть туда – мало удовольствия. А смотреть приходится, по ту сторону враг. И в груди так щемит тоскливо, и в голове одна мысль – смерть. Сегодня они там лежат, завтра ты. Да и понятно, что иначе нельзя, нам-то отступать некуда. Если оставим линию, немчура сюда вклинится, и пойди их потом выбей. А там, где рота побежала, там и батальон дрогнуть может, ну а уж с разгрома батальона и начинается гибель полка. Но это за нас понятно, а они-то чего прутся? Вот в самом деле, им здесь мёдом намазано умереть? А…

Махнув рукой, старик наполнил стопки по четвертому разу. Выпив, снова замолчал.

– Так, чего дальше-то было? – спросил его мужчина, после того, как дед уже пару минут просидел, глядя куда-то вдаль, сквозь него, и сквозь стену дома.

– А? Дальше? А дальше что было… Дальше как раз оно и было самое. Стоял я в ту ночь в дозоре. Гляжу на эту унылую картину, курю. По правую, левую руку – ещё дозорные. Михей за пулемётом дремлет. Звёзды светят, ночь лунная. Я так взгляд на небо поднял, пытаюсь какие созвездия отыскать. Все лучше, чем силуэты мертвецов на поле боя разглядывать. И тут слышу сбоку шёпот – немцы. Ну, думаю, здравствуйте, голубчики, пожаловали. И эту ночь не дали посидеть спокойно. Смотрю на поле – и впрямь идут. Да как идут! В полный рост, не скрываясь, как на показ – шагом. И сколько… Роты две, может больше. Разбудили ротного. Тот всех в ружьё. Разогнал по позициям, стоим – ждём. Минуту ждём, две, пять… А эти-то всё ближе. И хоть бы один, стерва, пригнулся. Вадим Палыч выждал ещё немного, чтоб уж наверняка, а потом как рявкнет – «Огонь!».

Ну, мы и громыхнули. Застрочил Максим, затрещали автоматы. Поддержали их бодро винтовки. По всей линии окопов вспышки, как светопреставление. Над полем трассера летят. Взмыла в небо осветительная ракета, за ней вторая. И как-то все неправильно вдруг стало… Я даже не сразу понял. А может понял сразу, да только не сразу поверил. Немцы-то идут. Ну, то есть, совсем как шли. С шага не сбиваются, не падают, в ответ не стреляют. Да и шаг у них какой-то… Это поначалу показалось, что шли медленно и бесстрашно, как на парад, пока они силуэтами во тьме были. А как осветило, мы увидели, что они не идут вовсе, а волочатся, как в полусне. И ствола никто в нашу сторону не поднимает. Оружие вроде и есть, а несут его, как будто забыли, зачем оно вообще нужно. Кто винтовку за ствол тащит. Кто так и несёт на плече, не думая снимать. Кто автомат за ремень по земле волочит, что твою машинку…