Малый дом в Оллингтоне. Том 1

– Мама, если он не в опасности, то я могу прочитать. Дурные вести относятся к нему или только ко мне?

В этот момент служанка постучала в дверь и, не дождавшись ответа, наполовину отворила ее:

– Извините, внизу мистер Бернард желает переговорить с вами.

– Мистер Бернард! Попроси мисс Белл принять его.

– Мисс Белл уже с ним, но он говорит, что ему непременно нужно видеться с вами.

Мистрис Дейл чувствовала, что ей нельзя оставить Лили одну. Она не могла взять с собой письмо и в то же время не могла оставить свою дочь при раскрытом письме.

– Я не могу с ним увидеться, – сказала мистрис Дейл. – Спроси, что ему угодно. Скажи, что сейчас я не могу спуститься.

Служанка удалилась, и Бернард передал Белл свое поручение.

– Скажите, Бернард, что это значит? – спросила Белл. – Не случилось ли чего-нибудь дурного с мистером Кросби?

Бернард в немногих словах рассказал все и, понимая, почему его тетка не вышла к нему, отправился назад в Большой дом. Белл, пораженная таким известием, бессознательно села за стол и, утвердив на нем локти, подпирала голову руками.

«Это убьет ее, – говорила она. – Лили, моя бедная, милая, дорогая Лили! Это решительно убьет ее».

Мать между тем оставалась с дочерью, горестное известие еще не было сообщено.

– Мама, – сказала Лили, – что бы там ни было, но я должна знать это. Я начинаю угадывать истину. Вам больно передать ее. Позвольте. Могу ли я сама прочитать его?

Спокойствие Лили изумляло мистрис Дейл. Нельзя было не думать, что Лили угадывала истину, иначе она не проявляла бы такой твердости духа, слезы в ее глазах как будто высохли.

– Ты можешь прочитать, но прежде я должна рассказать тебе его содержание. О дитя мое, родное мое дитя!

В это время Лили склонилась к постели, и ее мать остановилась перед ней и начала ее ласкать.

– В таком случае расскажите мне, – сказала она. – Впрочем, я знаю, в чем дело. На свободе, вдали от меня, он передумал о браке и находит, что это не должно быть так, как мы полагали. Я предлагала ему до отъезда взять назад свое слово, и теперь он убедился, что лучше принять предложение. Так ли это, мама?

Мистрис Дейл ничего не сказала в ответ, но Лили понимала по выражению ее лица, что это совершенно так.

– Он мог бы написать мне самой, – сказала Лили с особенной гордостью. – Мама, пойдемте завтракать. Значит, мне он ничего не прислал?

– К тебе есть записка. Он просит, чтоб я ее прочитала, но я ее не распечатала. Вот она.

– Дайте ее мне, – сказала Лили почти сердито. – Позвольте мне прочитать его последние слова ко мне.

И Лили взяла записку из рук матери.

«Лили, – говорилось в записке, – ваша мать расскажет вам все. Прежде чем вы прочитаете эти немногие слова, вы узнаете, что доверялись человеку, не заслуживающему ни малейшего доверия. Я знаю, что вы будете презирать меня. Не смею даже просить у вас прощения, понадеюсь, что вы позволите мне молиться о вашем счастье. А. К.».

Лили прочитала эти слова, не изменяя своего положения. Потом она встала, подошла к стулу и села на него спиной к матери. Мистрис Дейл тихонько пошла вслед за ней и стала позади стула, не смея говорить с несчастной дочерью. С запиской Кросби в руке Лили просидела минут пять, устремив взоры в открытое окно.

– Я не буду презирать его, я прощаю ему, – сказала она наконец, стараясь владеть своим голосом и почти не выказывая признаков, что не может успешно выполнить свое намерение. – Мне больше нельзя писать к нему, но вы, мама, напишите и скажите ему, что я прощаю его. Теперь пойдемте завтракать.

Сказав это, Лили встала со стула.

Мистрис Дейл боялась начать разговор: до такой степени было невозмутимо спокойствие Лили, до такой степени было строго и неподвижно выражение ее лица. Она не знала, каким образом выразить свое сожаление или сочувствие, но в выражении сожаления, по-видимому, не представлялось ни малейшей надобности, как не требовалось даже и сочувствия. Кроме того, мистрис Дейл не могла понять всего, что говорила Лили. Что хотела она выразить фразой: «Я предлагала ему взять назад свое слово»? Неужели между ними до отъезда его поселилась ссора? В письме своем Кросби не намекал на это. А все-таки мистрис Дейл не смела пуститься в расспросы.

– Ты на меня наводишь страх, Лили, – сказала мистрис Дейл. – Твое спокойствие ужасает меня.

– Милая мама! – И бедная девушка улыбнулась, обняв свою мать. – Вам незачем бояться за мое спокойствие. Мне хорошо известна вся истина. Я несчастлива, очень несчастлива. Самые светлые, самые отрадные надежды моей жизни разрушились, мне уже никогда не видеть того, кого я люблю больше целого мира!

Сердце бедной Лили переполнилось, и она зарыдала в объятиях матери.

Ни одного слова, выражавшего гнев, не было произнесено против виновника всего этого горя. Мистрис Дейл чувствовала, что ей не хватает твердости, чтобы выразить свой гнев, а тем более не была способна на это бедная Лили. Она, впрочем, не прочитав его письма, не знала, до какой степени простиралась нанесенная обида.

– Дайте же мне его письмо, мама, – сказала она. – Ведь рано или поздно, но вы должны это сделать.