Малыш Николя и его друзья

– Не будешь ли ты столь любезен не разговаривать с набитым ртом? – попросил директор.

– А что, – ответил Альцест, – я как раз ел круассан, когда он меня позвал.

– Круас… Значит, теперь мы уже едим в классе?! – закричал директор. – Что ж, великолепно! Отправляйтесь в угол. Мы займёмся этим вопросом позже. И оставьте свой круассан на столе!

Альцест тяжело вздохнул, положил круассан учительнице на стол, пошёл в угол и начал там есть сдобную булочку, которую достал из кармана штанов, пока мсье Кики вытирал микрофон рукавом.

– Простите их, – извинился за нас директор, – они очень юные и немного несобранные.

– О! Мы к этому привыкли! – весело воскликнул мсье Кики. – В прошлый раз нам пришлось брать интервью у докеров, объявивших забастовку. Разве не так, Пьерро?

– Хорошие были времена, – вздохнул мсье Пьерро.

А потом мсье Кики вызвал Эда.

– Как тебя зовут, малыш? – спросил он.

– Эд! – крикнул Эд, и тотчас же мсье Пьерро сорвал с себя те штуковины, которые были у него на ушах.

– Не так громко, – попросил мсье Кики. – Для того и придумали радио, чтобы тебя было слышно очень далеко без всякого крика. Ладно, начнём сначала… Как тебя зовут, малыш?

– Ну, Эд, я вам уже говорил, – сказал Эд.

– Нет же, – возразил мсье Кики. – Не надо мне говорить, что ты мне это уже говорил. Я тебя спрашиваю, как твоё имя, ты мне отвечаешь, и всё. Готов? Пьерро?.. Так, повторим сначала… Как тебя зовут, малыш?

– Эд, – сказал Эд.

– Так и запишем, – сказал Жоффруа.

– Жоффруа, вон отсюда! – крикнул директор.

– Тихо! – закричал мсье Кики.

– Эй! Предупреждай, когда кричишь! – с недовольством сказал мсье Пьерро, который опять снял те штуковины, которые были у него на ушах.

Мсье Кики прикрыл рукой глаза, минутку подождал, потом убрал руку и спросил у Эда, что он любит делать в свободное время.

– Я классный футболист, – сообщил Эд. – Любого из них за пояс заткну.

– Врёшь! – возмутился я. – Вчера ты стоял на воротах, и мы тебе как следует наподдали!

– Ага! – подтвердил Клотер.

– Всё из-за того, что Руфюс дал свисток вне игры! – принялся оправдываться Эд.

– Конечно, – согласился Мексан, – он же играл в твоей команде. Лично я всегда говорил, что игрок не может одновременно быть ещё и судьёй, даже если у него есть свисток.

– Хочешь получить кулаком по носу? – сдвинув брови, спросил Эд, и директор велел ему прийти в школу в четверг[5].

Тут мсье Кики объявил, что всё записано, мсье Пьерро торопливо собрал чемодан, и они ушли.

Вечером в восемь часов мама и папа были дома, а ещё к нам пришли мсье и мадам Бледур, мсье и мадам Куртеплак, это наши соседи, мсье Барлье, который работает вместе с папой на одной работе, и ещё дядя Эжен, и все мы расселись вокруг радиоприёмника, чтобы послушать, как я буду выступать. Бабулю предупредили слишком поздно, и она не смогла приехать, но слушала радио у себя дома вместе со своими друзьями. Папа мною ужасно гордился, гладил меня по голове и повторял: «Хе-хе!» Все были очень рады.

Но не знаю уж, что там у них случилось, на этой радиостанции, но в восемь часов передавали одну только музыку.

Особенно обидно мне было за мсье Кики и мсье Пьерро. Они, наверное, ужасно расстроились!

Мари-Эдвиж

Мама разрешила пригласить школьных друзей к нам домой на полдник, а ещё я пригласил Мари-Эдвиж. У Мари-Эдвиж жёлтые волосы и синие глаза, она дочка мсье и мадам Куртеплак, которые живут рядом с нами в соседнем доме.

Когда ребята пришли, Альцест сразу же отправился в столовую, чтобы посмотреть, что будет на полдник, а когда вернулся, спросил:

– Ещё кто-нибудь придёт? Я посчитал стулья, и одна порция пирога лишняя.

Тогда я объяснил, что пригласил Мари-Эдвиж и что это дочка мсье и мадам Куртеплак, которые живут в соседнем доме.

– Но она же девчонка! – возразил Жоффруа.

– Ну да, что такого, – ответил я.

– С девчонками мы не играем, – отрезал Клотер. – Если она придёт, мы не будем с ней разговаривать и играть с ней тоже не будем, вот ещё, с какой стати…

– Я приглашаю в гости кого хочу, – возмутился я, – а если тебе это не нравится, получишь по шее.

Но я не успел дать ему по шее, потому что в дверь позвонили и вошла Мари-Эдвиж.

На Мари-Эдвиж было платье из такой же материи, что и шторы у нас в гостиной, только тёмно-зелёное и с белым воротничком, у которого по краю идут такие маленькие дырочки. Классно она выглядела, Мари-Эдвиж, но всё-таки было неприятно, что она притащила с собой куклу.

– Что же ты, Николя, – обратилась ко мне мама, – почему не познакомил свою подругу с товарищами?

– Вот это Эд, – сказал я, – а ещё тут Руфюс, Клотер, Жоффруа и Альцест.

– А это моя кукла, – сообщила Мари-Эдвиж, – её зовут Шанталь, у неё платье шёлковое.

Больше никто ничего не сказал, поэтому мама объявила, что мы можем садиться за стол, полдник уже подан.

Мари-Эдвиж сидела между мной и Альцестом. Мама принесла нам горячий шоколад и по куску пирога. Было очень вкусно, но никто не шумел, прямо как в школе на уроке, когда к нам приходит инспектор. А потом Мари-Эдвиж повернулась к Альцесту и сказала:

– Как ты быстро ешь! Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так ел! Это потрясающе!