Малышка для демона

Юркнув в приоткрытый для меня карман, расположилась поудобнее под одобрительное бормотание старика. Предположительно он пошел во дворец — окружающие звуки изменились.

По пути нам никто не встретился. Не было посторонних шагов, и старик не с кем не здоровался. В предрассветный час суматоха улеглась и поиски сбежавшей невесты прекратились.

А ведь я почти смирилась с неизбежностью свадьбы. Заметила не только плохие черты в характере ашх Нишраха, но и хорошие. Избавилась от соперниц и была готова покорно идти к алтарю, пока волей случая не обрела свободу, о которой больше и не мечтала. Если старик конечно не отдаст меня демону.

— Не бойся, я тебя достану и осмотрю, — сказал он, осторожно засовывая руку в карман.

Старик уложил меня на стол, надел очки и принялся внимательно разглядывать. Кивнул сам себе и полез копаться в ящиках, а я смогла осмотреться.

Помещение, в которое он меня принес, напоминало кабинет ученого. Тут было много шкафов с книгами, стеллажей с стеклянными сосудами, каких-то предметов неизвестного назначения. Кроме того, здесь было очень чисто, хотя и находилось в каком-то одному ему известном порядке. Вроде бардак, но если приглядеться повнимательнее, то можно увидеть некую систему.

— Я обработаю твои раны, чтобы в них не попала инфекция, — пояснил старик-ученый, приближая ко мне ватку с резким запахом.

Было больно, но я стерпела. Один раз дернула задней лапой, на что он только улыбнулся.

— Готово. Остальное дело за тобой. Саламандры обладают просто удивительной способностью к восстановлению конечностей.

Саламандра? Звучит красиво.

— Я подселю тебя к игуане. Вам делить нечего, еды на обеих хватит.

И меня потащили к какой-то игуане.

Вылупив на меня свои глазюки, соседка по стеклянному ящику подарила мне взгляд «что ты здесь забыла, овца?».

Точнее саламандра. Но, думаю, в ее игуанских мозгах она назвала меня чем-то схожим по смыслу с овцой. Точно утверждать не могу, читать мысли других ящериц или хотя бы понимать их язык я не научилась, однако ее пристальный взгляд навевал подобные ассоциации.

Старик-ученый постоял около нас несколько минут, удостоверился, что мы не делим между собой территорию и отошел.

Я улеглась на мелкие камушки, игуана продолжила возлежать на ветке. И следить. Это меня нервировало, но драться с ней я не собиралась. Неизвестно, как отреагирует старик на смерть своей зверушки и на внезапные магические способности у ящерицы. О них он точно не догадывался. Стал бы он совать магическое существо в обычный стеклянный ящик и кормить букашками, когда над ним можно провести кучу опытов? Думаю, нет.

Или игуана не так проста, как кажется.

От наблюдения она перешла к действиям. Слезла с ветки и медленно приблизилась. Я поднялась на лапы, готовясь защищаться. Только тупая морда игуаны не выглядела угрожающей, скорее заинтересованной.

А потом она меня облизала. Вот просто взяла и прошлась по моей морде своим языком. Фу. Что еще за нежности? После злой крысы в добропорядочность игуаны как-то слабо верилось.

Я отодвинулась, уперлась в стекло обрубленным хвостом. Игуана все еще пялилась, но язык не распускала. Надо отметить, что перед этим мы как раз позавтракали, значит она видит во мне либо десерт, либо подружку. У меня никогда не было подруг, но стоп. Я не настолько отчаялась, игуана. Не настолько.

Повернувшись, я увидела, что старик снова за нами наблюдает и бесшумно посмеивается.

— Вы подружились! Как замечательно. Нужно записать это в журнал наблюдений.

Нет! Стой! Я не согласна с ней жить! Я поднялась на задние лапы и расплющила морду о стекло. Этим мне удалось завоевать его внимание. Тогда я указала лапой на игуану и отрицательно покачала головой.

— Ты не хочешь дружить с ней? — удивленно произнес старик.

Я кивнула.

Он подошел ближе.

— Я тебя правильно понял? — еще более удивленно переспросил он.

Я опять кивнула и для достоверности повторила предыдущую пантомиму, где отказывалась от дружбы с лизуньей.

— Поразительно! — возбужденно воскликнул ученый. — Это невероятно! Разумная саламандра!

И меня вытащили из террариума. Я бросила на игуану триумфальный взгляд. Никаких десертиков, дорогая.

Ученый положил меня на стол, на котором ранее обрабатывал мои раны.

— Не убежишь?

Покачала головой, как бы говоря «нет».

Он мне поверил и метнулся к шкафу, нашел потрепанную толстую тетрадь, нащупал в ящике стола перо и стал делать записи.

С этого момента я добровольно согласилась на изучение себя родной.

Так прошло три дня. Эйб, как назвался мне ученый, почти не покидал свой кабинет, увлекшись мной настолько, что забывал поесть. Примитивными жестами я напоминала ему о необходимости питаться. Тогда он ненадолго оставлял меня и бегал за бутербродами и фруктами, не желая отвлекаться на нечто большее.

Магию я ему по-прежнему не показывала. Боялась, что тогда он расскажет обо мне кому-нибудь. Сбежать не пыталась. У меня было время на подумать, я находилась в безопасности и регулярно питалась. По ночам, когда старик все же уходил спать на несколько часов, бродила по дворцу.