Мама

— Есть. Только... Светлана Александровна, вы, по­жалуйста, выйдите из класса, когда мы будем писать!

Ответить нужно сейчас же, сию минуту нужно отве­тить! Обидеться? Или повернуть в шутку? Светлана неторопливо закрыла задачник.

— Уйду, уйду, Лена, не буду подслушивать ваши сек­реты. Ведь каждое письмо — это маленькая тайна меж­ду тем, кто пишет, и тем, кому оно адресовано. До сви­дания, ребята. Кончите писать — выйдите потихоньку. Лена, ты староста, следи за порядком. Когда пойдете, скажи мне, я буду в учительской.

Кажется, небольшое расстояние от столика до двери, но, когда чувствуешь, что взгляды всех ребят, всех до од­ного, как бы упираются в тебя... В коридоре стало чуточ­ку поспокойнее, но перемена еще не кончилась, все в дви­жении. Пускай здесь ребята из других классов, но это все тот же молодой, любопытный, наблюдательный, ла­сковый, добрый, жестокий народ!

По совести говоря, обидно ужасно! И, кажется, не очень-то правильный был ответ. Нужно было все-таки дать им почувствовать, что неделикатно просить учитель­ницу выйти из класса... «И почему они решили, что я хо­чу остаться?.. Сама виновата, нужно было сразу им ска­зать: вот я сейчас уйду, а вы не шумите...»

Звонок! Коридоры пустеют. В учительской тоже, на счастье, никого нет.

Так что же случилось? «Меня заподозрили в недели­катном желании узнать, о чем пишут... моей сопернице, что ли? Как они расценивают мое отношение к их старой классной руководительнице? Может, хотели написать обо мне? Или думают, что я так думаю?»

Все эти вопросы висят в воздухе. Ни в одном задачни­ке ответов на такие вопросы не дается.

В каждом классе бывают хорошие девочки и мальчи­ки. И не просто хорошие, а очень хорошие: способные, ве­селые и старательные. Почти ангелы с крылышками, можно было бы сказать, если бы не были они такими по-человечески живыми.

В четвертом «В» такой была Анечка Чернышева, лю­бимица всего класса, любимица учителей. За весь год — ни одного замечания, ни одного нарушения дисциплины.

Как только за Светланой закрылась дверь, Анечка Чернышева протиснулась к столу учительницы. Была она небольшого роста, с тихим голоском, вежливая до пре­дела.

Анечка стукнула по столу маленькой ладошкой и крикнула:

— Свиньи мы все! — обнаруживая тем самым свою человеческую сущность.

— Правильно! — отозвался Володя Шибаев со своей парты у окна.— Свиньи вы все, и больше ничего! А са­мая страшная свинья — это Ленка!

— Я говорю: мы, мы все свиньи! — продолжала Анечка с таким накалом в голосе, что у всех прямо даже мурашки забегали по спине.— Свиньи за то, что дали уйти Светлане Александровне! Иди, Лена, догони ее, нужно извиниться! Пойдем!

Через минуту весь класс гудел, каждый выкрикивал свое мнение о случившемся, осуждая, оправдываясь, не­годуя. Через две минуты стали распахиваться двери со­седних классов и появляться в коридоре встревоженные учителя. Через пять минут в учительскую вошла Ирина Петровна с розовыми пятнами на щеках.

— Светлана Александровна, пойдите полюбуйтесь, что делается в вашем классе! Как можно было уйти и оставить ребят без надзора!

Через полчаса — разговор в кабинете директора. Ев­гений Федорович сидел за своим широким письменным столом, сам такой широкий, уверенный в себе, умиротво­ряющий.

— Светлана Александровна, да вы не расстраивай­тесь так. Спокойной жизни захотели? Тогда вам не в школу идти, а другую бы себе выбрать профессию: хра­нителя экспонатов в археологическом музее или что-ни­будь в этом роде.

— Нет, вы скажите, скажите, Евгений Федорович, ну как я должна была поступить?

Евгений Федорович неторопливо передвинул лежав­ший перед ним классный журнал на правую половину стола. А у Светланы вдруг промелькнула смешливая, озорная мысль. Ей показалось, что, отведя глаза на клас­сный журнал, Евгений Федорович дает себе отсрочку в полсекунды и торопливо обдумывает: что же ответить сейчас молодому товарищу, да поскорее, да так, чтобы товарища поучить уму-разуму и подбодрить, а главное — мудрое и авторитетное.

Уважаемый директор стал вдруг по-человечески бли­зок. И она уже знала: что бы он ни сказал сейчас, это будет разбор неправильно решенной задачи. А следую­щая задача будет уже на другое правило. Ее-то решать опять придется самостоятельно, без подсказки.

«Ну что ж,— окончательно повеселев, подумала Свет­лана,— разберем одну задачу, попробуем решить дру­гую. В археологический музей работать ведь я же не пойду!»

...Вечером — неожиданные гости; половина класса

пришла извиняться. Заполнив комнату, ребята сидели на стульях, на диване, на кровати, на подоконнике.

— Ну, а письмо Любовь Ивановне так и не написа­ли? — спросила Светлана.

— Не написали,— горестно ответила Лена Некрасова. Светлана налила в чернильницу свежих чернил, поло­жила на стол ручку и несколько листков бумаги.

— Пишите,— сказала она. А сама ушла в кухню, к чудо-печке, вспоминая на хо­ду рецепт самого быстрого чудо-кекса.

X

Восьмого марта, как только Светлана вошла в класс, ребята встали и проговорили хором:

— Светлана Александровна, поздравляем вас с Меж­дународным женским днем!